– Выйти куда? – не поняла Джульетт, резко повернувшись.

Катрина вышвырнула последнего упыря в окно.

– На улицу, – пояснила наёмница.

– Вы шутите? К ним?

– Не к ним, а на солнце. Там они догорят, а здесь, в тени дома, перестают.

– Ну уж нет! Я лучше с вами останусь.

Разговаривая, они не заметили, что из того же погреба, откуда вылез самый первый упырь, поднялась ещё одна фигура. Довольно крупный мужчина, наблюдавший за тем, что происходит. Со страхом и злобой. И так же голодно смотрящий на Джульетт, как остальные. Пока наблюдал, он изучил и составил какое-то собственное представление о происходящем.

Он дождался, пока в дом забегут ещё двое горящих жителей деревни. Садовник в рабочем костюме и девочка вдвое младше Джульетт. Их Катрине пришлось оттягивать от пророчицы, уворачиваясь от губительных языков пламени. В это время крупный обращенный упырь из погреба догадался, что чтобы добраться до Джульетт и разодрать ей глотку, ему сначала придется победить Катрину. Упырь решился на схватку с наёмницей, хотя и чувствовал он в ней разительное превосходство и небывало силу.

Вооружившись ножом, он набросился на Катрину. Всадил нож ей в спину, неслабо разозлив её. Истошно вскрикнув, подданная сербского клана стражей развернулась и увидела того, кто ударил её ножом.

Катрина схватила упыря за горло, подняла над собой, с силой оттолкнулась ногами от пола и взмыла в воздух. Она пробила обращенным потолок и кровлю, оказавшись посреди лазури утреннего неба. Яркие солнечные лучи тут же покрыли голову обращенного страшными ожогами. От губительного света наёмницу защищал её плотный плащ, капюшон и перчатки, но упырь оказался беззащитен перед испепеляющим взором солнца. Плоть его обугливалась, трескалась, чернела, а потом уж и белела, превращаясь в золу.

Обращенный пытался вырваться, отбиться, орал от боли и бездумной инстинктивной ярости. Они по-прежнему находились в воздухе. Сила прыжка Катрины оказалась столь велика, что обломки кровли уже попадали на дом, но наёмница со своим противником ещё устремлялись ввысь. Постепенно замедляясь.

Скривившись от чувства мерзости при виде обращенного, Катрина любовалась тем, как солнечный свет уничтожает его. Выжигает его пустую голову ожившего мертвеца. Стирает из этого мира, как ненужное напоминание об ошибке всего рода лордоков. Как уродливое оскорбление великого образа бессмертных.

Упырь загорелся в руке Катрины и перестал дергаться. Наёмница сгруппировалась и отбила ногой его горящий труп от себя. На землю в паре десятков ярдов от деревушки упали лишь обугленные кости. Взметнув облако золы.

Катрина же пробила собой вторую дыру в крыше и приземлилась в гостиной, заставив Джульетт взвизгнуть от неожиданности. Катрина так и застыла на месте, дрожа от боли в облаке пыли. Наёмница сцепила зубы. Дым поднимался от её плаща. Рассеянный солнечный свет обжег и её даже в тени защитных одежд. Но не смертельно.

Выждав несколько мгновений, пока незначительные ожоги заживут, Катрина поднялась с колена и повернулась к пророчице. Вопрос её прозвучал хрипло от ещё сходящей ярости:

– Ты цела?

– А вы-то целы, мисс Вэллкат? Как я испугалась, когда вы выпрыгнули в дневной свет! Вот это вы вытворили финт! Не пугайте меня так больше, пожалуйста, а то как же я без вас.

Легкая зловещая смешинка сверкнула в глазах наёмницы. Она подошла и осмотрела царапины на руках и лице Джульетт. И девушка поразилась тому, какие холодные пальцы оставались у Катрины даже после того, как солнце опалило её одежды.

Джульетт беспомощно заглянула в лицо Катрины:

– Я не превращусь в такую же тварь от этих царапин?