Еще бы, маркер-то был перманентный…

– Ты… – снова повторил Захар. Не дожидаясь продолжения, Катя круто развернулась на пятках и рванула в сторону лестницы, намереваясь трусливо спастись бегством. Но не тут-то было!

– Стоять! – рявкнул Захар. Он дернул Катю за руку, схватил за капюшон толстовки и грубо втолкнул в квартиру. Шарах! Это захлопнулась дверь, отсекая путь к отступлению. Катя испуганно вжалась спиной в стену и втянула голову в плечи. – Ты…

Бедняга. Кажется, парнишку всерьез заело, будто старую пластинку.

– Из-за тебя я пропустил установочную лекцию, не попал на встречу с научруком, не забрал новые линзы у окулиста. И… – Голос Захара вдруг сорвался, став почти жалобным. – И почему эта тупая лошадь не смывается?!

– Это П-п-пинки Пай, – пролепетала Катя.

– Что, прости? – Захар посмотрел на нее таким взглядом, что она невольно вспотела.

– Пинкамина Диана Пай. Ну, знаешь… «Я закрыла рот на замок, выкопала ямку, закопала туда ключ, а на этом месте построила дом».

Кулак Захара просвистел в сантиметре от ее лица и с оглушительным треском впечатался в стену. Ой-ей!

– Вот! – пискнула Катя, зажмурившись и выставив вперед белый флаг – самую большую бутылку с антисептиком, какую только нашла в аптеке. Прямо-таки удивительно, что такой умник-разумник, как Захар, не догадался погуглить, чем можно стереть перманентный маркер с кожи. Катя вот знала примерно двадцать разных вариантов. Ну, например, старый добрый спирт. Крем для бритья. Кокосовое масло. Бензин. Лак для волос. Репелленты от насекомых. Солнцезащитный крем. Средство для снятия лака. Белая зубная паста. Ацетон. И, да, антисептик.

Захар покосился на бутылку в Катиных руках.

– Предлагаешь грохнуть тебя и растворить твой труп в этой штуке?

– Мне правда очень-очень стыдно. – Катя перехватила бутылку одной рукой, а пальцы второй скрестила за спиной. – Не знаю, что на меня нашло.

– Ты что, скрестила за спиной пальцы?

Кате хватило совести покраснеть, а Захар с тяжелым вздохом закрыл глаза и досчитал про себя до десяти (по крайней мере, выглядело это именно так). Грубо выхватив антисептик из Катиных пальцев, он устало махнул рукой.

– Все, сайонара[1]. Видеть тебя больше не могу.

– Я помогу! – отважно пискнула Катя.

– Очень сомневаюсь.

– Нет, правда! – Катя пошла в атаку, воодушевленно усилив напор. – Если очищать всю щеку, жечь будет просто адски! Ты вон как там все натер. А я уберу аккуратненько ватными палочками, по контуру. У меня в чемодане как раз новенькая упаковка есть. Стерильная! Вот повезло, скажи? Миру – мир, а Катя – Мойдодыр!

Захар в очередной раз посмотрел на нее, будто на умалишенную. Если так пойдет и дальше, можно будет запатентовать этот взгляд или зарегистрировать как фирменный товарный знак.

– Господи, за что? – вздохнул Захар, выразительно взглянув на потолок. Последовала длинная пауза, а затем… – Смывай свои каракули и проваливай.

Катя мысленно оскорбилась. Каракули? Да у Пинки Пай даже блики в глазах прорисованы! Но вслух, конечно, ничего не сказала. Затащила чемодан в коридор и, расшвыривая в стороны барахло, принялась за поиски ватных палочек.

– Ты не волнуйся, ладно? Я сто раз это делала, так что сейчас мы быстренько все сотрем. А то я вроде как чувствую себя виноватой и все такое.

– Очень сомневаюсь, – тихо пробормотал Захар. Катя решила не язвить на тему того, какой же крошечный у него словарный запас, раз он постоянно повторяется.

– Есть!

Ватные палочки были найдены. Катя схватила Захара за руку – прямо как в детстве – и потащила в ванную, расталкивая ногами кучки мусора по пути. Через пару минут он уже сидел на бортике ванны, закрыв глаза и широко расставив колени в стороны. Немного смутившись, Катя осторожно, чтобы случайно не коснуться, встала между ними. И все равно их с Захаром лица оказались почти на одном уровне. Вот же вымахал, дылда… Жрет небось протеин столовыми ложками.