Трудно спорить с памятью тела, и я сдалась.

Потом я лежала на полу гостиной и слушала тишину. Было оглушительно тихо вокруг.

– Слушай, а что творится в мире? Может, включим ТВ? – спросила я, выйдя из душа.

Завернувшись в пушистые халаты, мы устроились на диване. Солнце висело в зените на верхушке горы, норовя сорваться вниз, в долину.

– Я не держу телевизора в доме, зачем? Лучше скажи, что ты хочешь сейчас, – Мишка прижал меня к себе покрепче.

– Знаешь, я и вправду хочу знать, что стряслось с тобой за это время, а ещё очень любопытно, что стряслось со мной. И как вообще я здесь очутилась. И как ты меня нашёл, если это не случайность, конечно!

– Инга, про меня долгий сказ…. А с тобой я случайно встретился, это так, хотя самому странно! Я много раз представлял, как и где я тебя могу встретить. И аэропорт всегда был на первом месте, факт. И я бы разыскал тебя потом, обязательно и совсем скоро. Но не вчера, на вчерашнюю встречу я не рассчитывал, – он улыбнулся, скорее скривился, и что-то новое, печаль, страх… нет, скорее, растерянность, мелькнула в его глазах.

– Но мы встретились, и славно, правда? – спросил он. И, не встретив горячего подтверждения, продолжил:

– А для тебя это, наверное, было слишком сильным испытанием, Лисёнок. Вот тебе и поплохело. Рейс наш улетел, и ладно, не беда. Я тебя привёз в свой дом, от аэропорта езды минут сорок, я купил его совсем недавно. Здесь неплохо, правда? А зимой вообще классно, лифт рядом, тебе понравится, увидишь!

– Здорово. Слушай, а всё это, – я развела руками, обозначив маску на лице, стараясь вложить в этот жест своё недоумения от нашего медицинского перемещения.

– Это, – засмеялся Мишка, подражая моему жесту, – чтобы никто к нам не привязался с вопросами, служба безопасности полётов, погранцы. Мы же зарегистрировались и сдали багаж, даже прошли таможню. Ты была не в лучшей форме для общения с ними всеми, а я имею возможности преодоления неприятностей этого рода. Может, закончишь допрос и перейдёшь к пожеланиям?

Я пожала плечами, не слишком понимая, что я должна пожелать. «Поплохело мне…. Да, как же, верю-верю всякому зверю! Мне от кофе не плохеет, может он клофелину мне подсыпал? Ха-ха, да, а потом выкрал и изнасиловал. Смешно, – думала я, – ладно, это потом. В конце концов, может быть, у него были свои резоны не светиться со мной вместе».

– Что делать будем, Лисёнок? Что ты хочешь? Надеюсь, мы сможем провести здесь пару дней, а там поглядим. Ты как? – Мишка просительно заглядывал мне в глаза.

Солнечные лучи совсем запрудили долину, снег блестел на вершинах, за окнами было ослепительно хорошо…

– Давай прогуляемся немного, – попросила я.

– Вот все твои желания, прогуляться и только. Обидно даже! Давай так, помнишь нашу мечту: на самолёте вокруг Килиманджаро!?

Я помнила, конечно. Мы тогда зачитывались Фицджеральдом, Ремарком и Хемингуэем, мы были романтиками, а «Снега Килиманджаро» манили….

– Мишка, ты вспоминаешь наш детский бред! – улыбнулась я, – Вот уж не ожидала от тебя! Ты всегда был самым прагматичным среди нас.

– От одиночества и прагматик станет романтиком по отношению к прошлому, Лисёнок! Давай я прокачу тебя на самолёте вокруг этой горушки, смотри, это будет красиво! – он махнул рукой в сторону окна.

– А ты можешь, у тебя что, и самолёт есть? – просила я без особого удивления, подустала уже удивляться.

– Самолёт возьмём на прокат, а управлять я умею всем, кроме метлы. Метла – твой профиль! Одевайся!

За неимением другой одёжки, я натянула свой помятый костюм, туфли на каблуках…

– Да, экипировка у тебя! – оглядел меня Мишка, – Ладно, там у них есть спортивный магазинчик, маленький правда, но что-нибудь найдём.