Я привезла свой чемодан на колёсиках, чувствуя лёгкую неловкость из-за его размеров. Увы, чемодан был …не маленький, просто большой был чемодан, что уж. Хотелось взять не только дежурный костюм для доклада и пару платьев для приветственного ужина в начале, так называемого «Get together», и традиционного прощального банкета, но и что-то пляжное, и что-то весёлое для баров, и что-то для шоппинга, и что-то просто так, для души. Нет, я не собиралась соблазнять мужчин и заводить романы, хотя во время таких собраний это было почто что принято. Не верьте сказкам о высокоморальных западных стандартах, ерунда всё это. Европейские светила, сбежав от своих, как правило, непривлекательных жён, обычно просто из кожи вон лезли, чтобы пробраться в мой номер. И как-то не останавливали их воспоминания о прослушанных воскресных службах, увы. Но всех их ждал полный афронт в моём случае. Я была замужем, правда, я была замужем уже двадцать один год, но ни моя душа, ни моё тело не хотели связей без любви. Любовь по– прежнему для меня была единственной причиной близости с мужчиной, кроме брака, разумеется…. Я улыбнулась своим мыслям. Нет, я не считала, что я что-то упускаю в жизни, просто у меня с юности были причины относиться к себе очень серьёзно. А в последние месяцы к тому же появилось ощущение надвигающейся грозы, как будто за горным хребтом собирались тучи, в них копились стрелы молний и спекались льдинки града, и всё это предназначалось мне. И, в то же время, я чувствовала лучи солнца, которые, казалось, должны вот-вот вместе с надвигающейся грозой ворваться в мою судьбу. Как назвать всё это я не знала, и просто ждала.

А тем временем, этот «спортсмен», так напомнивший мне моего первого мужа, водрузил на весы свою сумку, а потом пристроил сверху и портфелик.

– Вы можете взять это в ручную кладь, – сказала ему девушка-регистратор.

Я подошла поближе, но две мощных голландки окружили спортивного господина с двух сторон. И моему взору он был доступен только со спины. Я видела развитую мускулатуру под чёрной тенниской, дорогие спортивные брюки облегали узкие бёдра, а загорелые руки приобнимали за массивные талии голландских дам. На голове красовалась жёлто-синяя бейсбольная кепка.

– Я абсолютно занят, – сказал он на чрезвычайно американском английском, и рассмеялся, демонстрируя обременённые дамами руки. Я просто впилась взглядом в его спину, непокрытую кепкой часть затылка, шею, уши…. Он повернулся влево, забирая три посадочных талона, игриво поблагодарил девушку и удалился, так и не повернувшись ко мне хотя бы в пол оборота. Я старалась успокоить удары сердца, вдох-выдох, вдох-выдох. Никогда за все годы, прошедшие с момента нашего с Мишей расставания, я не видела никого столь же похожего на него.

– Ваш паспорт? – спросила девушка у стойки.

Я сдала чемодан в багаж, получила посадочный талон и быстрым шагом направилась к выходу на посадку. Дойдя до ворот с нужным номером, я огляделась. Две голландские «курицы» тут как тут, сидели в креслах, ожидая приглашения на посадку. «Спортсмена» нигде не было видно. «Может, померещилось, – подумала я, – а он сейчас стоит здесь, среди ожидающих рейс, и просто снял свой кепарик.»

Не желая ни в чём убеждаться, я прошла к стойке небольшого кафе. Воспоминания о первом муже, о его семье, были болезненны для меня, и я постаралась переключиться. Заказав кофе «американо» и пятьдесят грамм Арманьяка, и посмотрела в окно, ожидая увидеть Боинг малазийских авиалиний и трубу, по которой мы все попадём на его борт. Означенный Боинг я увидела, но на лётном поле и в значительном удалении. «Стронно, а почему не в рукав, – подумала я, – Выход свободен, не час-пик…» Я часто улетала из Зальцбурга, и ни разу нас не возили к самолёту на автобусе. «Всё сегодня как-то не так,» – отметила я.