Полковник с пятью младшими унтер-офицерами минут пять, как уже вышли на поверхность. Небо было сильно встревоженным, что даже опытный Ханс Шрауф хаотически посматривал по сторонам, будто ожидая засады. Несмотря на усталость, его сопровождающие продолжали пристально всматриваться в темные дали леса. Шум бьющейся о камни воды водопада создавал звуковые миражи, и некоторые солдаты уже были готовы чуть ли не стрелять, предполагая, что неизвестный противник уже наводить на них свое орудие.

Внезапно зазвучал сильный пронизывающий гул. Он не был однородным и напоминал помесь звериного воя. Звуки настолько устрашили солдат, что, закрыв уши руками, они побросали свои позиции и разбежались в стороны. Только полковник держался из последних сил, понимая, что паника и последующее бегство – прямой путь к гибели.

Через минуту он услышал пять возгласов из темноты. Нечто действительно поработило его подчиненных и сделало это весьма бесчеловечным способом. Шрауф достал свой пистолет и нацелился в место, из которого последним донесся душераздирающий крик одного из бедолаг. Вдруг из темного края справа от полковника появилось несколько сверкающих красных глаз. Пара за парой они увеличивались, пристально всматриваясь в фигуру военного. Были это волки или еще какие-то лесные хищники – неизвестно, но виновником происходящего точно было нечто из другого мира. Он было хотел уже выстрелить, как вдруг знакомый голос прервал его.

– Полковник, не тратьте зря пули, – произнес один из адептов «Аненербе», который весьма тихо вышел из водопада. – Это наши с вами друзья и они теперь будут защищать эту окрестность от незваных гостей.

Ханс Шрауф немного даже вспотел от волнения и достав платок начал вытирать им лицо. До самой конечной точки их следования он не промолвил ни слова, ибо чувствовал, что среди него уже не люди, а нечто иное, о чем он только мог догадываться.

В тот день Третий рейх открыл ящик Пандоры. «Аненербе» высвободило не просто демона, а нечто большее, что нарушило и до того шаткий баланс. Менее, чем через два месяца началась самая кровопролитная война (Вторая мировая) современной истории. Это стало началом борьбы не за идеологию, а за само право на жизнь…

«То, что в одном веке считают мистикой, в другом становится научным знанием» (Парацельс)

Глава 2

«Там, вдалеке, на границе Европы и Азии, где сама древность моложе ландшафтных хребтов и массивов, возвышающихся от самого Ледовитого океана до обширных пустынь Казахстана, простирается великий Урал. Такой обворожительный и проницательный! Прилегающая рядом тайга, словно сестра, обволакивает горные массивы, разбавляя местность «старшего брата» зелеными красками. Полноводные реки этой территории, будто слезы, скатываются по обеим сторонам вдоль равнин. Он живее всех живых, а мудрость его взращена целыми земными эпохами. Как только поднимитесь на его вершину и вдохнете прохладного воздуха, – закройте глаза и прислушайтесь. Прикоснитесь к нему всем сердцем. И если вы заслужите его милость, то обязательно обретете истинные знания и душевную силу…»

Декабрь, 1924 года.

Посреди заснеженного полотна на границе, где тайга смыкалась с горным массивом, шли двое. Скрип лыж о морозную поверхность и порывы ветра, поднимающие снежную пыль, нарушали гармонию тишины этой местности. Все вокруг давно погрузилось в спячку. Лишь зимующие птицы, зайцы, лисы и волки поддерживали жизнь.

Шедший впереди остановился. Подняв голову вверх, он будто выдохнул усталость, накопившуюся многочасовой ходьбой. Ружье на правом плече и потрепанный брезентовый вещмешок указывали на то, что это охотник. Борода у него была густой и полностью седой, а на краях и вовсе окрашена инеем. Человеку явно было около пятидесяти пяти.