– Ты там, дед, не суетись, мы пиццу захватим по дороге- сказал мне внук утром, уже выходя.

Я улыбнулся и мирно кивнул. Не мог я понять, как их юные организмы могут ограничиваться неким подобием еды, забывая вкус традиционных блюд, незаменимых ничем, поэтому сегодня, вернувшись с покупками и расставив их по своим местам, я принялся за приготовление борща, того самого борща, который некогда готовила моя дорогая супруга. Интересно, чтобы она сказала о нем? Возможно, она была бы настроена скептически, как и всегда, когда дело касалось моих кулинарных экспериментов, но в итоге признала бы, что у меня получилось совсем неплохо, а может даже лучше чем у нее, ведь не даром о моем борще внук рассказывал даже иностранцам будучи в командировке, но я не был из тех, кто умел получать наслаждение от приема пищи. Я всегда ел, чтобы жить, вернее существовать, и не придавал этому большего значения, и так было всю мою сознательную жизнь и у меня был на этой свой повод. Я еще раз взглянул в кастрюлю с душистым ужином, проверяя, не забыт ли какой- либо ингредиент и идущий от него аромат рождал в моем отравленном сознании тысячи мыслей, имевших общее название- Ностальгия.

Я не любил готовить для себя. Раньше я еще мог мотивировать себя тем, что еда – это залог здоровья, а сейчас такие убеждения давно были мне чужды и я осознавал с возрастом- какой бы образ жизни я не вел, мне не уйти от той, что идет за мной по пятам, и продолжительность нашей жизни совершенно не зависит от нас, возможно многие со мной не согласятся, однако, я как всегда, останусь при своем. Более сильное удовольствие я испытывал готовя для других, но к сожалению не для детей, многочисленных внуков и внучек, а для одного, единственного внука, оставшегося после смерти моего единственного сына, и все это было абсолютно банально, по той простой причине, что список моих близких начинался именно с него и на нем и заканчивался. Я любил готовить для него, но в большинстве случаев внук приходил ко мне без предупреждения, он не хотел чтобы я суетился, а это было самое меньшее что я бы сделал для него.

Воспользовавшись свободным временем, когда стол был практически готов, а внук с девушкой еще не подошли, я достаю из шкафа вещь, которая ближе мне всего за последний год- толстую синюю тетрадь советского производства с выбитой на задней стороне ценой- сорок три копейки, без единого рисунка и таким «своим» запахом. Это одна из немногих вещей, которая у меня осталась после всего, что случилось. Я открываю ее там, где остановился в прошлый раз и продолжаю плыть к своим берегам- я продолжаю свой рассказ, который мне необходимо закончить до того, как кто то сверху не закончит мой путь. Для меня это важно, и мне абсолютно все равно, будет ли у него хотя бы один читатель, для меня важно повторить все это. Хотя бы раз в жизни. По вечерам я включаю торшерный светильник и придвинув табурет к своему столу продолжаю своё невыдуманное повествование. В нем я ничего не стесняюсь и ничего не боюсь. Лучшие люди пишут, а не говорят. Я обнажаю все мысли своего сознания- невысказанные, спрятавшиеся в разных уголках моей сущности, банальные и уникальные. Я ищу их. Возможно, когда-нибудь они спасут чью то душу от гниения. Возможно. кто-нибудь осознает свое счастье, прочитав меня. Быть может, будут люди, которым завтра или через десятки лет мои слова понадобятся, а если нет, то так и быть- я смирюсь с этим и приму то, что так в итоге будет лучше для меня. Каждый раз открывая эту тетрадь, моя жизнь останавливается минуты на три, а потом я вновь начинаю… жить словами, и это то, что у меня никто и никогда уже не отнимет. Я успеваю почти дописать начатую утром главу, к тому времени как слышу звук подъехавшей машины, поспешно убрав тетрадь, я выглядываю в окно, под ними наконец то остановилось такси и спустя мгновение из него выходит мой дорогой внук, он помогает выйти статной девушке, вовремя вспомнив о хорошем тоне, я задвигаю раздвинутый занавес и направляюсь оглядеть кухню. В очередной раз молодость хвастается своей ловкостью, так быстро оповещая меня о своем прибытии веселыми голосами в прихожей. Убедившись, что мой стол в абсолютном порядке, я выхожу к ним.