– Может лучше поэта? – сказал Электрик, и потянул к себе Карского.

– Вижу, вы согласны, – сказал Миша.

– Нет еще, – сказал Электрик-Олигарх, – но я на правильном пути.

– А что у вас камень с тремя надписями появился на распутье? – участливо спросил Штрассе.

– Они считают, что не пройдут фейс-контроль, или как это у них, Электриков, это называется: кастинг-г.

– И вот вы, – приезжий кивнул на последнее высказывание Германна, – совершенно правы. Посмотрите сначала мой Кастинг.

И вынул кирпич, как говорят некоторые писатели и не семь на девять, а буквально натюрлих огромную пачку фото в формате А4. Как фотограф-оператор и писатель-самиздатель в одном лице. Можно сказать: человек из будущего:

– Что хочу – то и делаю.

– Вот из ит? Кто это делал? – рявкнул Михаил.

– Итс ми, – как говорит Мэрилин Монро.

– Всё еще говорит? – спросил Германн удивленно, – а я думал она замуж вышла.

– У нас да, при муже болтать особенно не будешь, – поддержал товарища Ле-Штрассе.

– А что он сделает, если я скажу ему всю правду: да, было и более того: много, много раз. Оставит без наследства? У меня его и так нет. Впрочем, извольте, я скажу всю правду, – Электрик отодвинул съеденного Карского прямо перед нос Штрассе, – это Скриншоты.

– Вы сами снимали, но как?!

– Новая технология, придуманная Стивеном Спилб, но я ее украл, так как знаю сошлют меня на Поселение, точнее соглашусь сам добровольно, пока не послали принудительно, а там режиссеров нет, снимать некому, операторы тоже – не из того ведомства. А здесь всё сам. – И этот Электрик-Олигарх продемонстрировал своё умение для здесь в Грибе.

– Мил человек, – ляпнул он прошмыгнувшему было мимо официанту с большим пивным, как футбольная игра для детей среднего школьного возраста, подносом зеленого цвета:

– Огромного краба и бочонок пива с золотым краном, как было раньше у Чаушеску, три, нет, четыре кружки пива, ибо.

Ибо и я, наконец, вступаю в ряды мушкетеров, хотя и не знаю пока точного, кого:

– Его преосвященства или Его величества.

Официант остановил свой стремительный бег, как Луна, заинтересовавшись незнакомым Облаком, всё записал, но не сделал никакого резюме, кроме гримасничанья, что, мол, я думаю:

– Вам ясно и так, что это будет стоить-ь-ь.

Разумеется, не как для Чаушеску, но тоже:

– Не кончилось бы плохо.

И пока ребята еще не раскрыли рты, Эл предложил им это сделать, а именно:

Ребята, действительно, только что под стол не полезли:

– В розданных А4 снимках во всех цветах радуги пред ним был омарище и золотой бочок с надписью:

– Парт, Ато и Арам – мушкетерам Ди.

Ужаснулись, правда, не все, Германн поднял скатерть, высунул оттель взлохмаченную башку, и резюмировал:

– Ты это сделал заранее по сговору, возможно, не только с официантом, но и директором Гриба.

– Я приезжий, и никого здесь не знаю, – ответил, как пришлось его назвать – Американец.

Поверили и вылезли.

– Пока еще бочонок с золотым краном не принесли, можно я попробую? – попросил Штрассе.

– Что значит, попробую? – спросил Американец.

– Ну-у, тоже, так сказать, сделаю Скриншот своих мыслей.

– Не получится, и знаете почему?

– Надо сначала шарики вот здесь заменить, – Миша потрогал Кота за ухо.

– И ролики вот здесь, – сказал Германн, обняв Мишу, – дайте мне, я сыграю Лапшина или Лопахина в Вишневом саде, как эта ключница Аннушка приходит ко мне иногда на ночь, и не понимает, почему мы никогда не женимся:

– Ан и в девяносто девять лет ее не отпустит.

Не отпустит, несмотря на то, что она прикидывается готовой на всё Сетью Кулинарной. Примерно, как Лютик Обыкновенный, живущий на Рублевке – правда не один – но правда и то, что на участке в семь га, что Поз никогда его не запугает своими скриншотами, что здесь будут когда-нибудь расти только: