Кассандра закончила рассказ и, посмотрев в полные сочувствия глаза Лизы, улыбнулась.

– Не все так плохо, – заметила она, – мы с матушкой – семья, и любим друг друга. А в медальоне находятся доказательства моих прав. За портретом спрятаны свидетельство о венчании родителей и моя метрика. Матушка боится, что дон Альваро, не постеснявшийся тогда устранить ее со своей дороги к богатству, узнает о том, что я существую, и станет охотиться за мной, поэтому я всегда должна быть готова к бегству. Она взяла с меня клятву, что эти бумаги и портрет родителей всегда будут находиться в медальоне, а я буду его постоянно носить.

– Вы правы, история очень печальная. Я понимаю ваше горе, ведь сама рано потеряла родителей, а потом и бабушку, которая растила меня и сестер после их смерти. Я до сих пор тоскую по ним. Но вы – счастливица, ведь у вас есть мама, – сказала Лиза, улыбаясь собеседнице. – Но позвольте у вас спросить – вы говорите, что у вашей бабушки были такие же способности. Они у нее не пропали, когда она стала женой своего графа?

– Бабушка говорила, что до замужества могла еще беседовать с духами, а после того, как она стала женщиной, этот ее дар пропал. Но она читала мысли людей и предсказывала им судьбу до самой своей смерти, – вспомнила Кассандра.

Девушек от разговора отвлекли звук закрываемой крышки фортепьяно и голоса Джона и Генриетты, благодарящих свою наставницу за урок.

– Как жаль, что они уже закончили, мы не успели с вами поговорить, – расстроилась Кассандра, но тут же предложила: – Приходите к нам завтра в это же время. Матушка будет заниматься с вашими друзьями, а мы приятно проведем часок-другой.

Лиза с благодарностью согласилась, она тоже хотела снова увидеть Кассандру и задать ей массу вопросов. А сейчас княжна попрощалась с синьорой Джудиттой и вместе с Джоном и Генриеттой поехала на Аппер-Брук-стрит.

Молодые люди вернулись в дом Черкасских к обеду. Сегодня Долли с Чарльзом собирались на бал, но обещали прийти пообедать с семьей, поэтому графиня Апраксина распорядилась накрыть на стол на полчаса раньше. Когда Лиза, быстро переодевшись, вошла в гостиную, где собрались родные и друзья, первым, кого она увидела, оказался приехавший из Парижа поверенный семьи Штерн.

– Здравствуйте, Иван Иванович, – поздоровалась княжна, подав мужчине руку.

– Рад вас видеть, Елизавета Николаевна, – улыбнулся Штерн, – вы все хорошеете.

Пальцы Штерна легко сжали ладонь Лизы, и пока он нес ее руку к губам, этого мгновения хватило, чтобы девушка поняла, что поверенный очень несчастен. Иван Иванович был влюблен в Луизу де Гримон, но боялся признаться ей в своих чувствах, он проклинал свою нерешительность и то, что не сделал предложения до того, как Луиза получила письмо из канцелярии нового короля Франции о восстановлении титула и передаче имущества их семьи. Теперь Штерн уже не был ровней тетушке новой герцогини де Гримон, а открыть свое сердце – и получить отказ для гордого мужчины было невыносимо.

«Вот еще одно сердце, страдающее от неразделенной любви, – сочувственно подумала княжна, – но ведь его беде можно помочь, нужно только изменить его точку зрения на эту проблему».

Она взяла поверенного под руку и повела к столику с напитками.

– Иван Иванович, налейте мне, пожалуйста, немного красного вина, – попросила она, – и расскажите о Париже.

– Париж всегда хорош – что при Наполеоне, что при Бурбонах, это самый романтический город Европы, но и торговать там умеют. Правда, на этот раз в Париже меня удивили две женщины. Аристократки, богатые, красивые и молодые, разыскали меня, чтобы договориться об исключительных правах на покупку платьев мастерской мадемуазель Луизы. Честно говоря, я такого не ожидал, хотя должен был уже привыкнуть к коммерческой деятельности дам.