Такими органами стали Президиум и Пленум Верховного Суда РСФСР.
В новых условиях жизни государства и общества контроль за единым применением судами закона предполагалось осуществлять в иной форме, чем во времена деятельности кассационных департаментов Правительствующего Сената. Получила свое развитие идея судебного надзора, истоки которой находятся в отечественном гражданском процессуальном законодательстве и кассационной судебной практике конца XIX – начала ХХ в.159
Все тот же Я. Бранденбургский отмечал: «Мы ни в малейшей степени не отказались от судебного надзора, но одно дело, когда Верховный Суд по своей инициативе или по инициативе государственной прокуратуры пересматривает приговор, содержащий в себе серьезное нарушение материального или процессуального права, и совсем другое дело, когда все заинтересованные лица могут обжаловать любой приговор и решение, хотя последние уже вошли в законную силу.
Практика двух лет показала, что жалобы эти стал подавать всякий, кому не лень, и субъективные добрые намерения руководителей держаться рамок, поставленных декретом о Высшем Судебном Контроле, разбивались с каждым днем все больше и больше, и Высший Судебный Контроль объективно превращался в новое учреждение, во что-то вроде 2-й кассационной инстанции.
С этой ненормальностью нужно было решительным образом покончить. Население должно, наконец, проникнуться той мыслью, которая составляет основную сущность нашей судебной системы, сводящуюся к тому, что судебное дело по существу рассматривается один раз, что никакой апелляции у нас нет и что приговоры и решения могут быть обжалованы то же только в кассационном порядке и, конечно, только один раз»160.
В итоге, в отличие от «буржуазной кассации», Верховный Суд в лице Президиума и Пленума стал осуществлять пересмотр вступивших в законную силу судебных постановлений в надзорном порядке не по инициативе лиц, участвующих в деле, а исключительно по своей инициативе или по инициативе прокуратуры.
Основанием для такого пересмотра были «не любое нарушение закона, а лишь такое, которое привело к решению, идущему вразрез с общегосударственными интересами, с линией судебной или иной политики Рабоче-Крестьянской Власти»161.
Иными словами, «отмена решения в порядке надзора возможна лишь в том случае, когда того требует охрана рабоче-крестьянского государства и трудящихся масс, но не тогда, когда решение постановлено с нарушением тех или иных частных прав и интересов отдельного гражданина»162.
В советском надзорном производстве первых лет его существования можно еще разглядеть признаки «буржуазной кассации», проявляющиеся, например, в следующем:
– в цели судебного надзора – защита публичных, а не частных интересов лиц;
– в существенности оснований для пересмотра и последующей отмены вступивших в законную силу судебных постановлений;
– в судебно-контрольной функции надзорного органа, не претендующего на роль судебной инстанции, рассматривающей гражданское дело.
Вместе с тем дальнейшее развитие идеи судебного надзора163 свело на нет эти начинания, имеющие (а иного с точки зрения эволюционного развития российского гражданского процессуального права и не могло быть164) в своей основе дореволюционный научно-практический опыт кассационного обжалования и кассационной проверки, пересмотра судебных постановлений по гражданским делам.
Надзорное производство вплоть до 1995 г.165 представляло собой оригинальное процессуально-правовое явление, характерное исключительно для советского гражданского процесса166.
Современный период. Через более чем 90 лет, в 2010 г., кассация как институт российского гражданского процессуального права, как стадия гражданского процесса, как производство по проверке законности вступивших в законную силу судебных актов возвратилась в российский гражданский процесс