Впереди выдвигался общий любимец – Иван, у которого, все знали, могут быть только хорошие друзья.

Михалыч, поднимаясь навстречу и набрасывая снятый китель, пошутил:

– Поздновато вы притащились: лицензии на отстрел банки-ров окончились прямо перед вами. А сейчас у нас, – он положил руку на плечо Марины, – «Свадьба змей», так сказать, или Союз меча – это я, и орала – это она: громче нее в нашей местности никто из газетчиков не орет.

Марина – бальзаковская женщина, хохлушка, выскользнув из-под его руки, кивнула мужчинам и, раскрыв объятия Маше, произнесла:

– Этот солдафон, даже когда на улице дождь, умудряется рассуждать о засухе. Представляете, на Международный женский день – Восьмое Марта подарил мне аэрозоль с надписью «Дружественен с животными». До сих пор не пойму, то ли его не испытывали на животном, то ли животное не сдохнет, если на него побрызгать. А вообще, это примерно то же, что на продуктах питания писать «Не содержит цианистого калия».

– Ладно, ладно, успокойся, – парировал Михалыч, – вечно тебе что-то мерещится. Влияние профессии журналиста, наверное.

– На каждом из нас печать своей профессии. Но это не меша-ет нам оставаться хорошими ребятами, – окончательно взяла на себя роль хозяйки Марина. – Ты и сам, уверена, думаешь сейчас про нашу гостью, не та ли это мошенница? – и, подмигнув Маше, поведала:

– Появилась у нас в районе одна довольно симпатичная и белокурая. Ходит по квартирам и называется сотрудницей электросети. «У вас счетчик очень быстро крутится, – заливает любезная дама хозяевам, особенно пенсионерам, – поэтому вы переплачиваете за свет». На ее предложение устранить неисправность хозяева бросаются искать инструмент, а она скрывается с деньгами или вещичками, которые успевает прихватить. Если не переберется в другой район – Михалыч замучает всех белокурых, пока не доберется до той самой.

– Может, попадется, а может, и нет, – поддержал разговор Малыш, – быстрота и адаптация в любых условиях – критерий оценки выживаемости, а у таких людей этот критерий очень высок.

Пока Михалыч обдумывал сказанное Малышом и с удивлением в глазах его рассматривал, в комнате появился еще один человек невысокого роста с бородкой, лысиной и очками, сразу видно – врач. Так его хозяин и представил:

– Заходи, Семеныч, дорогой, заходи! Знакомьтесь – человек самой смертельной профессии: врач-патологоанатом, не к ночи будет сказано. Чем развеселишь? Или сначала налить?

Семеныч пожелал сначала налить, и все дружно наполнили стаканы.

– Уважаемые коллеги! – торжественно начал Семеныч. – Об-ращаюсь к вам так потому, что каждый из нас и врач, и болезнь – для другого. Давайте для взаимопонимания лечиться вместе, и не отходя, так сказать, друг от друга и этого стола. Вот вы, вижу, меня понимаете. А пациентка одна из районной филармонии сегодня не поняла. Стоило сказать ей, что слушаю ее – она… запела «Ой, цветет калина…».

Когда в комнате притих смех, добавил:

– Одним словом – за взаимопонимание!

– Много ли таких больных у вас? – спросила Маша.

– У нас, как на станции переливания крови, где крови много не бывает, сколько ни поступит, а на воле больше остается. Но есть один интересный случай. Помнишь, Михалыч, бандюка после аварии? Умным уже не станет – шибанулся здорово. А после операции в области таза, проведенной хирургом, папой если сможет быть, то только Римским.

– Неужели настолько безнадежно? – скорее по инерции слушателя, чем заинтересованно, спросил Михалыч.

– Ну, зачем же так мрачно! Давайте скажем по-другому: если я его, например, вылечу – то стану всемирно известен!