Картинки из жизни высшего общества Валерий Голиков

Глава I

Андрюха

Здравствуйте дамы, господа, товарищи.

Это опять я,

Надеюсь вы по мне скучали?

Я тут вспомнил ещё несколько историй,

Которые случились со мною.

И такие которым,

Я был просто свидетелем.

И мне их вам рассказать не терпится.

А вернее будет так сказать:

Несколько сюжетов объединены

В одну историю.

В каждом сюжете два-три героя.

Такие сюжеты ещё называют новеллами.

Вот их-то я вам и поведаю.

Я, сколько себя помню, всегда был поэтом.

Но никогда не мог зарабатывать на этом.

«Всегда был поэтом»…

Конечно это я о себе, надо прямо сказать,

Не скромно.

Но не могу иначе, люблю себя родного.

Прости меня, дорогой мой читатель,

Если у меня получилось коряво,

Я ведь не профессиональный писатель.

Просто я для себя, для души сочиняю.

И ещё, в моих импровизациях,

Ты не встретишь:

Психологии, философии и нотаций.

Этого всего достаточно у классиков.

Кто-то скажет:

– Зачем я читать его буду,

Если он не несёт просвещение людям.

Да, я, скорее всего, как Баян.

Вот только гуслей нет у меня.

Так вот: на поэзии своей я ничего не мог заработать.

А кушать всегда хочется.

Да и не только мне,

А ещё и моей семье.

По этому, я всегда трудился

И у людей в почёте находился.

К слову сказать: не бухал.

Не лезет в меня огненная вода.

Был, остаюсь, отношусь к ней равнодушно.

Она горькая, невкусная.

Так, что-то я немного отвлёкся.

Вот вам моя очередная история.

После развала союза

Жить народу стало худо.

Кто постарше помнит это время.

И я эту «лямку» тянул со всеми.

Предприятия закрываются,

Работы нет.

А чем же кормить детей?

Думали, мы с женой, и этак и так…

И лишь один выход виделся нам:

Надо подаваться в Москву,

В неё все дороги ведут.

Там все крутятся деньги.

И жена собрала мне чемодан, поскорее.

И вот я отправился в новую жизнь.

Немного деньжат в трусы зашив.

Страшновато было,

Хоть я и взрослый, бывалый мужик.

Но, ведь, кто его знает:

Что там ждёт впереди?

С нашей улицы, со мною,

За лучшей судьбою,

Отправились ещё двое мужиков.

Вместе ведь всегда веселее,

Так вот:

Добрались до Первопрестольной благополучно,

Как сейчас помню: было утро.

И не теряя времени пошли по объявлению.

Жена моя нашла его в какой-то газете,

В нём обещали «хорошие деньги»,

Кто придёт в, такую-то, организацию,

На них горбатиться.

Пришли, устроились очень быстро,

Без всякой медицинской комиссии.

Без анкет, фотографий, бюрократии…

И прочих советских «радостей».

Только сняли ксерокопии с наших паспортов,

И вручили: кому лопату, а кому ведро.

Спецодежду не выдали

Но мы это предвидели.

Все взяли из дома кое-что.

Переоделись и дело пошло.

А после работы, эта организация,

Что было очень кстати,

Заселила меня, с товарищами,

В своё общежитие.

Там мы отдохнули и помылись.

Потом я и прожил в нём несколько лет,

Ютясь на коечке своей.

Ох, и много же было, товарищи,

Там народу всякого.

Не побоюсь этого утверждения:

«Со всех стран и со всех континентов».

С СНГ – это само собою.

Но и из других стран приезжали в Москву за деньгою.

Общага это такое место,

Где происходит много всего интересного.

Так что если вы человек наблюдательный,

То обязательно, потом, станете писателем.

Атмосфера в общаге наполнена:

Романами, рассказами,

Битвами, страстями, и безобразиями.

Со мной в комнате жило ещё восемь человек.

И среди них некто Андрей.

Ему лет так было семнадцать, восемнадцать.

С виду вроде бы нормальный парень.

Но не всегда он вёл себя адекватно,

И это не только мне «в глаза бросалось».

Было достаточно случаев

Когда он делился с нами своими мыслями глупыми.

Одевался небрежно

И от него пахло «несвеже».

Хотя есть душ, пожалуйста иди.

Но в нём мы не встречались с ним.

Словом: «какой-то не такой» товарищ.

И меня не тянуло с ним общаться.

А приехал он в Москву с отцом и матерью.

Нет, не для того чтобы они за ним присматривали.

Просто откуда они приехали,

Уже не помню,

Жизнь совсем была хреновой.

И они там совсем дошли «до ручки».

И вот в Москву приехали кучкой.

Его родители были уж «совсем простые люди».

Покушать, выпить…

Вот и всё, что им жизни было нужно.

Батя устроился плотником,

Жена его уборщицей,

А Андрюха дворником.

По их лицам мне понятно стало,

Что книг они никогда не читали.

Да что там не читали…

Наверное книг они никогда и в руках-то не держали.

Может быть только школьные учебники,

И то в детстве.

Вы можете подумать, что я высокомерный?

Что вы, просто делюсь своим мнением.

А всякое мнение субъективно.

Словом: про книги это я для полноты картины.

Нет, я за это их совсем не осуждаю,

Ведь у каждого в голове, свои, «тараканы».

Но вот поговорить с ними было не о чем.

Мысли у них были совсем неинтересные.

О высоких материях они не заморачивались.

Так и жили… а может так и надо?

Живя в одном пространстве

Мы вынуждены были к друг другу «притираться».

Скоро я общагу уже стал воспринимать, как дом.

Но не спешил своих сожителей признать семьёй.

Да это было и невозможно.

Люди, частенько, не задерживались на стройке.

Не выдерживали тяжёлой работы

И разбегались, кто куда, ища лучшей доли.

Но вот семейка эта

За работу эту держалась.

Жизнь в Москве им казалась Раем.

Видать лучшей жизни они не видали.

«Есть крыша над головой,

Иногда дают зарплату,

А в принципе, что ещё в жизни надо?» –

Это я сам за них уже додумал

Глядя на их физиономии и фигуры.

Андрюха, с отцом, жили в нашей комнате.

А вот мать, так положено,

Жила в комнате для женщин,

Что была рядом, по соседству.

В ней, как в таких случаях водится,

Было много женщин разного возраста,

Разных национальностей.

И вот к ним, однажды,

Заселилась некая молдаванка.

Скажем прямо: «Не красавица».

Фигуру имела зрелой буйволицы,

Лицом тоже «не вышла».

По кругу её талии свисали

Жира складки.

Роста была среднего,

А больше и сказать нечего.

Она про все свои недостатки знала,

Поэтому ни на кого не обижалась.

Если кто её, увидев в первый раз,

Вдруг вытаращивал на неё глаза.

Но за ней одна особенность водилась:

«Не могла» она отказывать мужчинам.

Тут мне как раз всё ясно и понятно:

Ведь каждой хочется немного счастья.

Она понимала, что влюбиться в неё сложно,

Тут, как говорится: «Не хватит водки».

Поэтому была рада

Если и на её долю «что-то» выпадало.

Ведь этого требовало её женское начало.

А мужиков тоже понять можно:

Ведь находясь вдали от дома,

Без семьи, без жены…

Попробуй кровь свою удержи.

Хоть мы на стройке очень уставали

Но с тестостероном у нас всё было в порядке.

А если уровень тестостерона вовремя не понижать…

Тогда, ведь, можно и здоровье своё подорвать.

И вот мужики, нужду её женскую разгадав,

Ей шуры-муры стали предлагать.

В начале, для приличия,

Её пивом угощали и в кино водили.

Ну, а потом уж, к обоюдному согласию,

Этим самым делом и занимались.

А потом «это дело» так наладилось

Что мужики стали к ней в очередь выстраиваться.

В кино её, потом, водить перестали,

А вот пивом по-прежнему угощали.

Со временем она стала местной достопримечательностью,

Но никто даже и не мог подумать, что она шалава.

Никто не позволял себе к ней хамского отношения.

Все вели себя с нею по-джентельменски.

Да, жизнь есть жизнь,

Где бы она не проходила,

Ведь такое всегда у нас в мыслях.

А значит надо жить здесь и сейчас,

Ведь она даётся только раз.

Тем более что мужики про семьи свои не забывали

И деньги домой регулярно отправляли.

Никто даже и не думал, что он жене изменяет.

Это так… чтобы здоровье поправить.

Здесь что ещё надо сказать:

Что я был свидетелем,

Как межу некоторыми

Возникали

И серьёзные отношения.

Такие, по причинам разным,

Не состояли ещё в браке.

И вот однажды,

Возвращаясь после смены в общагу,

Подходя к своей комнате,

Слышу: кто-то в голос воет.

И чем ближе к двери своей приближаюсь…

Вопли становятся всё отчаяние.

Дверь открываю

И такую картину вижу:

Воет Андрюха, весь в «хлам» разбитый.

Не утирая ни слёз, ни соплей

Жалуется матери своей.

А та его, как может утешает.

А Андрюха, пьяный,

Всё ни как не унимается.

– Сука, шалава!

Мама, почему она мне отказала?

Всем еба…ь даёт, а я что хуже?

Убивать таких нужно!

Кроме нас никого, больше, в комнате не было,

Остальные мужики ещё не пришли со смены,

Потом, во время этой сцены,

Подтянулся Надюхин благоверный.

Боря,

Отец нашего героя.

– Что ты, сыночек, бог с тобой.

Может у неё сегодня настроение не то?..

Или у неё критические дни,

Что ж ты у неё не спросил?

Может и не надо было так напиваться?

А просто тебе надо было во всём разобраться.

Сегодня не дала, даст в следующий раз…

Ну, ну… успокойся сыночка моя.

– Мама… мне сегодня надо.

Я же ей говорил, что вот завтра

Очередь моя,

А она, а она!..

Я с мужиками уже договорился.

А она вот сука взяла меня и кинула!

А потом говорит: «Гони пятихатку,

Если хочешь со мной покувыркаться». –

А другим даёт бесплатно,

Кому за пиво, а кому за пряники.

А кому так вообще бесплатно!

А я что других хуже?

Сука она, сука, сука!

– Андрюха, бабы они такие твари! –

Вписался в разговор его папаша,

Хотя его жена стояла рядом, –

Ты их ещё не знаешь!

Помяни моё слово:

«Не жди от них ничего хорошего».

Эта тварь мне тоже отказала.

Говорит: «Жену твою побаиваюсь.

Вдруг она про нас узнает

И пиздюл…й мне наваляет».

Конечно же напизде…а мне сука.

Давить этих молдаван нужно.

После этой речи Бориса,

Его жена, как хорошая актриса,

Сделала вид, что ничего не слышала.

«Не повела и бровью».

Потому что за ней тоже водилось, «кое-что такое».

Любила она в мужских комнатах

Отрываться «по чёрному».

Муж её, отец Андрюхи,

Знал, что жена его «та ещё сука».

Но ничего не мог с этим поделать,

Вот такая была семейка.

А однажды, её подруга, так ему сказала: