«Хаврошечка всё сделала, что коровушка ей завещала: голодом голодала, мяса её в рот не брала, косточки её зарыла и каждый день в саду поливала. И выросла из них яблонька, да какая! Яблочки на ней висят наливные, листья шумят золотые, веточки гнутся серебряные. Кто ни едет мимо – останавливается, кто проходит близко – заглядывается» (там же. С. 209).

Яблонька сделала девочку-сиротку счастливой. Только ей эта яблонька позволила сорвать с себя яблоки. Тем самым только она выполнила условие молодого человека, который пообещал жениться лишь на той девушке, которая угостит его наливными яблоками. Вот как заканчивается эта прекрасная сказка:

«На ту пору ехал мимо сильный человек – богатый, кудреватый, молодой. Увидел в саду наливные яблочки, стал затрагивать девушек:

– Девицы-красавицы, которая из вас мне яблочко поднесёт, та за меня замуж пойдёт.

Три сестры и бросились одна перед другой к яблоне.

А яблочки-то висели низко, под руками были, а тут поднялись высоко, далеко над головами.

Сестры хотели их сбить – листья глаза засыпают, хотели сорвать – сучки косы расплетают. Как ни бились, ни метались – руки изодрали, а достать не могли.

Подошла Хаврошечка – веточки к ней приклонились и яблочки к ней опустились. Угостила она того сильного человека, и он на ней женился. И стала она в добре поживать, лиха не знать» (там же. С. 209–210).

Русские пословицы унаследовали от сказок доброе отношение к растениям со стороны нашего народа. Правда, в них мы видим исключительно практический интерес. В особенности это касается леса:

Лес поит, кормит, одевает, укрывает, согревает; В лесу – и грибной ряд, в лесу – и пушнина, в лесу – и куриная лавочка; Возле леса жить – голоду не видать; Лесная сторона не одного волка и мужика досыта кормит; Леса от ветра защищают, урожаю помогают; В лес не съездишь, так и на печке замерзнешь.

Животные нередко встречаются в волшебных сказках. Большинство сказковедов признаёт тотемистическое происхождение животных образов только в этих сказках, но отвергает их связь с тотемными животными в сказках о животных.

У В.Я.Проппа читаем: «Достоверно только тотемистическое происхождение животных мотивов волшебной сказки. Так, категория волшебного помощника, большей частью имеющего облик животного, явно тотемического происхождения. Такого же происхождения мотив благодарных животных. Мотив чудесного рождения от животных также частично восходит к тотемическим верованиям и представлениям. К ним же восходит мотив брака животного с человеком (женщина приживает ребенка от медведя). Но все эти мотивы относятся к волшебной сказке» (Пропп В. Я. Русская сказка. Л., 1984. С. 313).

О тотемистическом происхождении сказок о животных говорить не приходится. В них мы имеем дело не столько с животными, сколько с людьми, изображёнными в животном обличье. Между тем нельзя ставить знак равенства между сказочными животными и их человеческими прототипами. Этого нельзя делать по двум причинам: во-первых, животные в сказках сохраняют свой животный вид, а во-вторых, они выступают в них как носители особых характеров (лиса – хитрая, волк – глупый, медведь – неуклюжий и т. д.).

В. Я. Пропп писал в связи с этим: «Изучая животный эпос, мы должны остерегаться очень распространённого заблуждения, будто сказки о животных действительно представляют собой рассказы из жизни животных. Как правило, они имеют очень мало общего с действительной жизнью и повадками зверей. Животные обычно не более, как условные носители действия. Правда, до некоторой степени животные действуют согласно своей природе: лошадь лягается, петух поёт, лиса живёт в норе (впрочем, далеко не всегда), медведь медлителен и сонлив и т. д. Все это придает сказкам характер реализма, делает их правдивыми и художественно убедительными. Обрисовка животных иногда настолько убедительна, что мы с детства привыкли подсознательно определять характеры животных по сказкам. Сюда относится представление, будто лиса – животное исключительно хитрое» (там же. С. 301–302).