Это неопределённое «потом» наступило лишь через пять лет тёплым майским солнечным утром, когда пышным цветом цвели каштаны и повсюду раздавался весёлый птичий гомон.

Подходя к детскому дому, капитан в замешательстве остановился, подумав, что заблудился. Он не увидел привычного глазу серого обветшалого здания. Здание детдома расцвело ярким розовым цветом. Целые чистые стёкла окон, обрамлённые белыми рамами, отражали солнечные лучи, а почти полностью разрушенные ступеньки крыльца, ведущие к входной двери, оказались такими же новыми, что и сама дверь. Потрескавшиеся серые облупившиеся колонны на крыльце превратились в величественных белоснежных красавцев.

Всегда захламлённый всякой всячиной двор стал чистым и уютным. Благоухали ароматом цветущие плодовые деревья; на ухоженных клумбах расцвели первые нежные цветы. Заброшенная спортплощадка, где раньше на столбе висело одно кольцо без корзины и стояли футбольные ворота с рваной сеткой, превратилась в серьёзную спортивную площадку с разными спортивными снарядами. Глядя на брусья, кольца, «коня», милиционер почувствовал тревогу. «Уж не наворовано ли всё это богатство?» – подумал он. Но сразу же отмёл данное предположение, вспомнив решительный характер заведующей. «Скорее всего,– рассудил участковый,– вездесущая Софья Ильинична в наше бандитское время смогла найти спонсора. Но предательские сомнения оставались, и он, чтобы не мучиться, отправился к заведующей за достоверными сведениями.

Навстречу ему, широко улыбаясь, в белом халате повара шла Зинаида. На голове её возвышался такой же белоснежный поварской колпак. Поздоровавшись, милиционер, памятуя о том, как помощница повара называла контингент детского дома, с улыбкой спросил:

– Что, Зинаида Григорьевна, ваша шпана всё безобразничает?

Перестав улыбаться, Зинаида недовольно поджала губы и, с видом до глубины души оскорблённого человека, обиженно ответила:

– Это вы кого же шпаной-то называете? моих ребятушек родненьких? Да как же у вас язык-то повернулся такое сказать?! И разговаривать я с вами после этого не хочу и не буду! – сказав, она, сердито нахмурившись, гордо удалилась.

Ничего не понимая, растерянный участковый поднялся в кабинет заве – дующей. Та, как и всегда, сидела за столом, утонув в бумагах. Она тепло встретила возмужавшего милиционера, пригласила присесть; и на его недоумевающие вопросы начала свой, не менее странный, чем поведение помощницы повара, рассказ:

«Всё изменилось с появлением у нас Данилы, ребята его зовут Дан. Вы, вероятно, помните – немой мальчик. Кстати, Данила заговорил буквально через неделю после вашего последнего визита. Господи, как давно это было! – перебила она себя задумчивым восклицанием, – 1990год! даже не верится! Ну вот, мальчик оказался спокойным, разумным, интеллигентным – таким, знаете ли, обстоятельным пареньком. Сама не могу объяснить, как всё происходило, но постепенно старшие перестали обижать малышей и окружили их вниманием и заботой, из лексикона воспитанников исчезли нецензурные слова, прекратились драки и побеги из детского дома. Благодаря ему мы имеем и хорошее питание, тогда как в других детдомах воспитанники живут впроголодь, поэтому и убегают»…

Ненадолго умолкнув, точно сомневаясь, стоит ли продолжать дальше, заговорила вновь: «Однако… было в поведении Данилы кое – что необычное. После ужина он частенько уходил по тропинке в лес, но к отбою всегда возвращался. Вы уж простите, но решила я за ним проследить. Ребёнок, всё – таки. Ступала тихонько, прячась за кустами. Так мы и шли, пока он не замедлил шаг и не остановился. Спряталась, жду, что дальше будет. Внезапно на тропинке появился высокий молодой человек. Откуда он взялся – не поняла. Я уже хотела выйти – мало ли что могло произойти. А тут пригляделась… и чуть вслух не рассмеялась. Представляете: юноша – то оказался деревом. Ветки так причудливо выросли, что издалека казалось – человек. … Данила к дереву близко подошёл, смотрит на него и молчит – любуется. Вот такой он у нас необычный парень». Заведующая умолкла, машинально проведя рукой по волосам. При этом взгляд её, устремлённый куда-то в одну точку, был полон недоумения и растерянности.