На экспозиции выставлялись статуэтки окимоно, миниатюрные скульптуры нэцке, гравюры со сценами из «домов свиданий», кимоно с эротическими рисунками, «свитки невест» – иллюстрированные пособия по интимной жизни, «весенние картинки» сюнга, описывающие будни куртизанок.

Ильяс и Полина миновали первый зал. Парень видел, с каким восхищением она смотрела на детородные органы японских самураев, его самооценка продолжала уходить в крутое пике.

– Знаешь, я вчера встречалась со своим любовником…

– Сергеем? – спросил летописец.

– Нет, с Сергеем мы расстались. С Олегом. Так вот, у него поменьше будет.

Ильяс сделал вид, что пропустил это замечание мимо ушей, хотя ему и хотелось выдать самую сильную пощечину. Сказать, что ему было неприятно слышать о ее похождениях, – не сказать ничего. Но Ильяс понимал, что это очередная провокация, цель которой оставалась загадкой.

– С Олегом вообще странная вещь: он хороший, успешный человек. Но целоваться с ним мука, не то что с тобой. Вообще я уже не получаю удовольствия от секса с ним.

«Блядь, тогда какого черта ты с ним продолжаешь спать? Тебе что, остановиться сложно или ты просто всю Москву решила перетрахать, чтобы занести в свой блокнотик?» Ильяс молчал, повисла неловкая пауза.

– Ладно, пора заканчивать, сегодня еще дела у меня. – Летописец вопросительно уставился на собеседницу. – Пятница – это маленькая жизнь, так говорят? Ярко тебе ее прожить, а мне пора бежать.

Они спускались на улицу в полной тишине.

– Тебя подвезти?

– Нет, спасибо, тут недалеко. – Татарин развернулся спиной и устремился к метро. Полина, раздосадованная резким похолоданием на личном фронте, осталась одна у открытой машины.

Вечером она договорилась встретиться с одним из своих поклонников. Пятница продолжилась в итальянском ресторане на Тверской. Общие фразы про работу и погоду медленно перетекли в область секса, и пара пустилась во все тяжкие. Ее собеседник, Олег, не стыдясь соседних столиков и официантов, запустил руку между ног, Полина начала тихо постанывать, как кошка в течку. Тем временем бармен переключил телевизор с футбола на «Что? Где? Когда?». Люди во фраках бились над очередным вопросом.

– Господин ведущий, повторите вопрос, если не затруднит вас.

Полине этот голос показался знакомым, но она не отвлекалась и все глубже входила в раж.

– Герой нобелевского лауреата встретился с ней в Италии, – вкрадчивым голосом увещевал крупье. – Балканский писатель рассказал нам о ней на территории Турции. А Федор Тютчев посвятил «Ее» Елене Денисьевой. Назовите ее двумя словами.

– Последняя любовь.

– А почему?

– Нобелевский лауреат – это Манн, об этом рассказывается в романе «Смерть в Венеции». Балканский писатель – Павич и его «Последняя любовь в Константинополе». А стихотворение Тютчева так и называется – «Последняя любовь».

По телу Полины прошла волна, но не от секса, а от голоса с экрана. Она посмотрела на панель и увидела Ильяса, который сидел за игровым столом в окружении других франтоватых игроков.

– Шесть-два, вы победили! – поставил точку в игре ведущий. Ильяс ударил ладонью по столу и бросился обнимать товарищей.

– Вот так номер! – Женщина резко убрала руку Олега. – Ты о чем? – Мужчина поморщился, явно не собираясь останавливаться.

– Слушай, что-то у меня голову прихватило, давай пойдем уже. – Она взволнованно уставилась на Олега.

– Все в порядке?

– Да, вполне. Расплатись, я в туалет.

В кабинке она набрала Ильяса, его телефон был выключен. «Не думала тебя увидеть в телевизоре. Поздравляю с победой». Она отправила CMC, умыла раскрасневшееся лицо, но успокоиться не могла. «Сукин сын, я хочу его!» – подумала Полина и еще раз умыла щеки. Олег уже ждал ее на выходе из ресторана.