Швейцер решает нарушить это правило.

«Я хотел найти кого-то молодого, но уже успевшего сделать международную карьеру. Также он должен был говорить по-французски, но никогда не работать на государственной службе»[7], – вспоминал он позднее.

Таким образом, глава Renault делает все наоборот. Во-первых, он заранее готовит себе преемника. Во-вторых, обращается в международное кадровое агентство Egon Zehnder. В-третьих, выбирает Карлоса Гона – никому не известного в парижских деловых кругах, которого в Egon Zehnder нашли случайно, листая информационный бюллетень о выпускниках Политехнической школы. К тому моменту, когда в 1996 году, в возрасте 42 лет, Гон оказывается в Renault, он имеет два гражданства – ливанское и бразильское. До этого он жил в основном в Клермон-Ферране, где находилась штаб-квартира Michelin, а также в Бразилии и США.

Карлос Гон с легким сердцем расстается с компанией, в которой проработал восемнадцать лет. Несмотря на доверие, которое оказывает ему дедушка Франсуа Мишлен, он понимает, что главой этой корпорации ему не стать никогда. Гон утверждал, что даже и не помышлял об этом. А впрочем, кто его знает… «Начнем с того, что у меня была неправильная фамилия», – выразил он позднее свое отношение к жестоким законам «семейного капитализма»[8].

Франсуа Мишлен ценит инженерный талант своего протеже и даже доверяет ему обучение своего сына Эдуарда. Но когда Гон собирается уходить в Renault, шинный папа предупреждает Швейцера: «Приглядывайте за ним. Он такой ранимый!» И это было все, что он хотел сказать.

13 октября 2017, Париж

У каждого свои проблемы. Пока Хирото Сайкава разбирается со скандалом, связанным с подделкой результатов сертификации, Карлос Гон разбирается со счетами. «Меня беспокоит ситуация с нашим зданием в Бейруте. Поставщики и подрядчики жалуются мне напрямую на задержки с оплатой, – пишет он 13 октября одному из сотрудников Nissan. – Если эту проблему нельзя решить, какой бы она ни была, то мне придется самому заплатить поставщикам, чтобы избежать проблем и ненужных слухов вокруг этого дома».

В то время как Хирото Сайкава решает глобальные финансовые проблемы Nissan, Карлос Гон думает о его ливанском филиале (да это и филиалом-то трудно назвать). В 2012 году Nissan приобрел большой дом в Бейруте лично для Гона, и с тех пор в нем идут ремонтные работы. Они уже подходят к концу, и в это новое арабское гнездышко скоро можно будет заселиться, но счет на 1,5 миллиона долларов, который президент Альянса отправил в конце августа, чтобы покрыть расходы на ремонт и новую мебель, до сих пор не оплачен.

Что же, у каждого свои проблемы… Но Карлос Гон не позволяет себе отвлекаться ни на заботы о репутации Nissan, ни на трудности со своим ливанским домом. Сейчас, в конце 2017-го, он задумывает нечто гораздо более важное. Он начинает готовиться к своему уходу.

Работа работой, а часики продолжают неумолимо тикать. Ему 63 года, более двадцати из которых он провел в Renault и примерно столько же в Nissan. Два года назад, в 2015-м, он снова женился, и на этот раз удачно. Один его приятель назвал это «настоящим браком по любви». Гон встретил Кэрол, которая тоже была разведена, на мероприятии, организованном бывшими учениками бейрутского колледжа Нотр-Дам-де-Джумхур, в котором он когда-то учился. Эта дружеская компания являлась не просто сборищем старых одноклассников, но и частью маронитской диаспоры. Кэрол Нахас живет в Нью-Йорке. Это элегантная пятидесятилетняя блондинка, сделавшая карьеру в мире моды и создавшая свою линию одежды. Понемногу она прививает своему новому супругу вкус к другой жизни, где нет бесконечных заседаний совета директоров и перелетов между Европой, Азией и Америкой. В итоге Карлос Гон начинает подумывать о том, чтобы взять тайм-аут. Она продолжает убеждать его, что так будет лучше. «Чем же я займусь? – спрашивает он себя. – Буду проводить больше времени со своими детьми и внуками. Возможно, начну преподавать и использовать свой богатый опыт, чтобы помогать другим предприятиям и организациям. Но я не смогу жить в одном месте. Я буду продолжать ездить туда-сюда. Мне невыносимо думать, что мне придется все время торчать в одной стране. Я чувствую себя дома, когда я что-то делаю»