Певцу обещали тысячу флоринов в год жалованья, по словам Карло Броски, Маттеуччи к этому времени было уже 65 лет (и по-видимому, ожидали его скорой смерти), но несмотря на столь заманчивое предложение, Карло думал: «остаться или не остаться в Неаполе». И причиной этих размышлений похоже была «la libertà», которой оказывается, Карло весьма дорожил. Он никогда не занимал никакой должности в своей жизни в Италии, предпочитая работу в театрах и частные концерты. Фаринелли последний раз появится в Неаполе в роли Эрнандо в опере «Верная Лучинда» Дж. Порта в театре Сан-Бартоломео. С. Капелетто предполагает, что хлопоты жизни с ближайшими родственниками или тяжелые детские воспоминания могли мотивировать его отказ от жизни в Неаполе, даже со столь обеспеченным будущим.

В 1733 г. Фаринелли принял участие в 5-ти постановках в Неаполе, Венеции, Болонье, Лукке.

В июле 1733 г. Карло Броски напишет покровителю графу Пеполи из Флоренции:

«Здесь мне нравится, и удобства, и вечерняя прохлада, мне больше ничего не надо, но в этом доме я живу в окружении мрачных мыслей»

Отчего происходила эта печаль Фаринелли, мы не узнаем, но вскоре, после театрального сезона в Италии, он уедет в Лондон.

С конца октября 1734 г. по июль 1737 г. Фаринелли работает в Лондоне. С приездом его в город музыкальная жизнь закипела духом театрального соперничества.

В своем письме Карло пишет своему покровителю графу Пеполи, что «не может не сообщить новость его превосходительству, памятуя его щедрость и испытывая чувство долга перед ним». Певец рассказывает, что два дня назад он по заключенному контракту отправился в Англию, где должен появиться первого сентября. Обещанный гонорар, который посулила ему Королевская Академия, призванная поддерживать итальянскую оперу, был таким большим, что Карло со своей скромностью замечает, что он «действительно не заслужил такого от этого щедрого народа», «Платят тысячу пятьсот и две гинеи».

Затем Фаринелли сообщит: «Вот я в конце концов после утомительного путешествия счастливо прибыл в Лондон». Фаринелли сетует, что дорога к этому «острову» по морю была для него неожиданно тяжелой, но «слава богу, я теперь могу сказать каждому: Te Deum Laudamus» (Тебя бога хвалим). Опасаясь нездорового климата Англии, он однако направляет все свои силы на труды в театре и приступает к своим обязанностям.

Карло Броски явился в Лондоне как «звезда», певец, обладающий, по общему мнению римлян, первым голосом в мире. Итак, оперная звезда прибыла в Лондон осенью 1734 г.. Карло Броски был принят королем и королевским двором, награжден «оглушительными аплодисментами» на частном концерте, который он дал для Его Величества. Первое появление певца на публике относится к 31 октября, в оперном Haymarket Theatre, где даже дорогие билеты на весь сезон были раскуплены знатью.

Для первого выступления в «Опере знати» Карло выбирает оперу А. Хассе «Артаксеркс», дополнительно включив в нее две арии своего брата. На репетиции перед премьерой произошло следующее: господин Купер, дирижер оперы дворянства, вдруг понял, что четверо музыкантов, которые должны были аккомпанировать Фаринелли, не последовали за ним, но все они были словно охваченные страхом, или ошеломленные молнией. Вскоре музыканты признались, что были не в состоянии идти в ногу с ним не только потому, что чувствовали удивление, но и потому что чувствовали себя уничтоженными его талантом.

И знатоки, и общественность обожали Фаринелли. Либреттист Паоло Ролли, близкий друг и сторонник Сенесино, сказал: «Фаринелли удивил меня настолько, что я чувствую, как будто я до сих пор слышал только малую часть человеческого голоса, а теперь услышал его целиком. Он к тому же обладает наиболее любезными и вежливыми манерами». Некоторые фанаты были безудержны: леди Фокс Лейн так увлеклась, что из театральной ложи воскликнула: «Один Бог, один Фаринелли!», эта фраза была увековечена в гравюре Уильяма Хогарта (1745).