Я. Именно так. Я надеюсь на это как человек. Я верю в это как человек опыта. И я убежден в этом, ибо я существо разумное и верящее во всемогущество, премудрость и милосердие Бога.

ОН. Отлично! Не стану этого отрицать, это прекрасная, возвышенная идея. Но откуда же тогда мы станем брать наших рабочих пчел? Ведь тогда рабочие пчелы современности – люди низших слоев общества – поднимутся столь высоко, что вряд ли захотят работать.

Я. Вы ошибаетесь, друг мой! Этого никогда не случится в обществе, прекрасно воспитанном снизу доверху, а не в том, однобоком, которое мы почему-то зовем просвещенным. В том обществе, о котором говорю я, все способности людей будут развиваться равномерно, последовательно, учитывая развитие сердца, склонностей, доброй воли, морали и религиозного чувства. Самого высокого совершенства достигнут добродетель и страх перед Богом, равно как и любовь к людям, собственные обязанности перед ними и Господом. Постепенно человек научится любить свои обязанности, уважать требования других и с радостью станет исполнять свой труд.

ОН. Дорогой друг! В этом я вам не верю! Неужели вы хотите сказать, что прекрасно воспитанный человек добровольно захочет копать, пахать, косить, жать, молотить и заниматься тому подобным? Да никогда!

Я. Вы ошибаетесь. Разве вы не знаете, что есть, например, пастухи, которые относятся к своей работе с любовью и ответственностью и в этом они стоят гораздо выше, чем многие министры, генералы или князья.

ОН. Хотел бы я посмотреть на таких пастухов.

Я. Одного вы точно знаете. Почитайте о Давиде Клаусе, пастухе из Хальберштадта, чья жизнь описана Советником консистории Страйтхорстом.

К такому типу крестьянина принадлежит и Кляйнджогг, и я лично знал немало поденщиков и рабочих, которые поднялись над своим уровнем жизни и все-таки очень любили свою работу и исполняли её с радостью. Да так и должно быть, если человек правильно воспитан. Таковы сельский священник и сельский учитель, честно исполняющие свои обязанности. Они вынуждены иметь массу проблем, проделывать кучу механической работы, сталкиваться с огромным количеством неприятностей. А священник вынужден порой даже защищать свое здоровье и жизнь! Я знал множество таких людей, исполнявших свой труд во имя Господа с огромной радостью. Понимаете вы меня? Ради Господа, который правит и нашими жизнями, и всем миром, и ради него они готовы были возделывать хотя бы крошечный кусочек универсума.

Так что подлинной культуры опасаться не стоит, в ней нет опасности.

Рабочие пчелы по-прежнему будут летать вокруг цветов и собирать необходимый всем мёд и строить свои восковые дома. И будут находить удовольствие и гордость в том, чтобы исполнять обязанности по отношению к себе и обществу. А если этого не случится, то в основе нашего Просвещения лежит ложь.

Но даже если представить, что некоторые из них поднимутся в высшие классы и сменят пастуший кнут на перо, а плуг на кисть художника – что из того?

ОН. Этого вопроса я и ждал! И говорю, что это принесет вред, ибо скоро у нас не останется людей для физического труда. Не станет рук, чтобы производить всё необходимое для поддержания человеческой жизни. И таким образом мы останемся голодными, жаждущими и замерзающими, ибо низшие классы станут слишком образованными, слишком рафинированными, слишком изнеженными и слишком облагороженными, чтобы копаться в земле.

Я. Спокойней, мой друг! Всегда будет множество тех, которые просто захотят остаться рабочими пчелами. Я уверен в этом благодаря наличию огромного разброса врожденных задатков, который останется неизменным до конца мира. А также благодаря негармоничности человеческой расы, её врожденной склонности к лени, её тенденции к тому, что проще всего, а ещё – благодаря нашей всеобщей любви к двигательной активности на природе. Охота и рыболовство, не важно, на какой низкой шкале труда они стоят и будут стоять, всегда исполняются не только с любовью, но и со страстью, даже сейчас и даже людьми самых высших классов. Не боюсь я и за валку леса и копку земли – за два занятия, которыми занимаются и самые образованные люди, чтобы спастись от ипохондрии. Сюда относятся и косьба, и молотьба, и пахота. Всегда будут находиться люди, которым нравится этим заниматься. Я боюсь скорее того, что с развитием образования у нас будет слишком много незанятых рук, безработных.