В то же время стирается граница между внутренней политикой и внешней, даже между внешней войной и гражданской. Как отмечает Клод Полен, «новые войны не могут не быть всеобщими (мировыми), безжалостными (беспощадными), безграничными (тотальными) и иррегулярными (это международные гражданские войны)»[60]. Справедливая война, как много раз отмечал Шмитт, неизбежно приводит к гражданской войне уже в силу того факта, что ее можно вести без соблюдения форм «jus in bello». Среди правил «войны по форме» основополагающим было различие гражданских и военных лиц, а также участников боевых действий и неучастников. Это различие автоматически стирается в справедливых войнах современного типа, когда приходят к выводу, что все вражеское население виновно. Применение ковровых авиационных бомбардировок, отличающихся огромной разрушительной силой и в то же время анонимным и «неощутимым» характером действий самого бомбардира, – одно из логических следствий этого развития.

С другой стороны, сегодня мы замечаем умножение числа негосударственных агентов (неправительственных организаций, частных фондов, мультинациональных компаний, финансовых групп, групп влияния и т. д.), занятых в различных сферах международной жизни. Этот процесс также влечет переопределение отношений между публичным и приватным, гражданским и военным. И если, с одной стороны, военные все больше представляются «техниками» или «гражданскими в униформе», с другой, мы видим ускорившуюся приватизацию всего того, что имеет отношение к безопасности (или предотвращению рисков). Приватизация войны развивается не только благодаря тому, что на многих театрах боевых действий воюющими сторонами являются гражданские лица, взявшиеся за оружие, или из-за того, что некоторые преступные организации сегодня используют настоящие частные армии, например наркоторговцы. Другой важный факт состоит в возрождении частных армий наемников, особенно в США, где из-за отсутствия призыва число служащих регулярной армии относительно невелико, если сравнивать с общей численностью населения.

Частные военные компании (private military companies или PMC), зависящие или независимые от военно-промышленного комплекса, сегодня занимают все более значимое место в американской военной архитектуре и национальной безопасности, тем более, что их использование позволяет обойти нежелание Конгресса отправлять на войну классические войска. Показатели деловой активности этих обществ, акции которых зачастую торгуются на бирже, постоянно растут. Наиболее известны из них DynCorp Inc., Military Professional Resources Inc. (MPRI), Kellogg Brown & Rott (KBR), Blackwa-ter Security Consulting, Erinys, Sandline, Titan, Caci international и т. д. KBR, принадлежащая транснациональной фирме Halliburton, в которой есть личные интересы у многих членов правительства Буша, подписала 14 июня 2003 года контракт с Пентагоном на общую сумму в 200 миллионов долларов. Одна только Blackwater, фирма, занимающаяся обеспечением безопасности, располагает штатом из приблизительно 50000 наемников со всех концов света. Эти частные организации, постоянно ищущие новые рынки в сфере обороны и безопасности, стали опорной точкой для развертывания военных сил США в Персидском заливе. Сегодня они особенно активны в Ираке, где примерно 20000 наемников обеспечивают логистической поддержкой классические воинские части, не особенно беспокоясь о выборе средств (причем потери в их рядах не включаются в общие потери американской армии). Эти вспомогательные участники военных действий, чья зарплата может достигать 1000 долларов в день, не подчинены никаким правилам, конвенциям или же ограничениям, которые налагались бы на их действия. Их статус парадоксален, поскольку, хотя США привлекают их на законных основаниях, с точки зрения международного права, они являются нелегальными участниками боевых действий