– Знаю, пото и терплю ваше своевольство. А вот когда наполнится здешняя земля народом крещеным, что делать будете? Отринете старых богов или дальше в леса побежите с обжитых мест?

– А там, княже, видно будет.

– Ну ладно. Об остальном с Ярополком гутарьте.

Малюта слегка поклонился князю. Видно было, что эти двое могли бы быть друзьями, но доныне и сейчас были недовольны очередным разговором. Зато с Ярополком разговор завязался оживленный, громкий. Недовольство – это одно, а товарный обмен – совсем другое. Привезли княжеские ладьи кое-какие нужные изделия, коих нет в лесах и самим лесовикам не изготовить. Где, например, взять тонкое и ровно вытканное сукно? Или вот серебро на изделия? Свои кузнецы – умельцы хоть куда, но если болотное железо тут можно самим плавить, то где взять серебро на украшения? Где – бисер на вышивки? Душа русича всегда тянется к красоте, всегда мечтает изукрасить свою жизнь, свой быт, нарядить близких так, чтобы глазу было радостно. Вот и просят привозить, ибо не заплывают купцы столь далеко, даже вездесущие новгородцы только воинскими отрядами рискуют в этих местах ходить и вести какую-никакую торговлю. Князь привез нужное. Пойдет обратно – выйдут из Волги насады, груженые и данью, и платой за товар. Все по справедливости.

На берегу уже вовсю горели костры, в которых доваривалась каша с мясом, ибо зерно у волосичей было, значит, и кашу было из чего сварить. Свободные от дел дружинники и волосичи заводили разговоры, делились новостями. У кого-то были общие знакомые, кто-то и сам был знаком. В процессе шла и меновая торговля по мелочи, кто менял бисер на речной жемчуг, кто наконечники стрел на целебные коренья, приготовленные правильно, кто еще что-то.

Радивой и парни с мечами сидели в сторонке на бревне. Говорил Радивой, парни внимательно слушали.

– Виделся я на первой Горке с Мироном да Когтем-емчанином. Сказывали, что на Нименьгском озере на острове капище то ли весское, то ли и вовсе мерянское. И на том капище Урсуса-варяга, побратима нашего, шаманы в жертву своим темным духам принесли. Правда сие?

– Охти нам, правда. Наша промашка. Раньше надо было сходить туда, пройтись по краю Нянды. Ну да нету того капища уже. Богов мерянских мы в Нименьгу-реку пометали, как и положено по обычаю. А шамана да троих слуг его варяги-перуничи, что с нами ходили, в жертву Магуре светлой принесли – повесили на соснах, а потом петли рубили и мечами добивали.

– Сами такое выдумали?

– Сами. Порато злы были за Урсуса.

– Да, достойный был воин. Наверняка прямо в Страну света, в Рай ушел. Помянем, – Радивой вынул пробку из деревянной баклажки, которую снял с пояса, отхлебнул и передал по кругу. Баклажка посолонь* обошла всех, последний перевернул ее, и немного меда пролилось на землю.

– Тебе, брат Урсус.

– Ваш Малюта как, крепок еще?

– Крепок. Нас с вами в поход отправляет

– А кто из наших в селище остался?

– Так дюжина наших, а воеводой – старый Войдан.

– Как он, не недужит? Изранен за свою жизнь немало был.

– Ха! Не все молодые крепче его! Ты его давно не видел?

– Да годов семь.

– А он три лета тому себе молодую жену взял, вторую. Уж она ему и сына родила, так что крепок еще.

– Ну добро, коли так. А то я хотел одного из вас назад отправить.

– Среди галатов наши есть?

– Нету. Сами знаете, у них другие обычаи. И они уже давно Христа приняли. Как мне называть вас, волки?

– Меня Роговолт, Рог.

– Меня – Китоврас, Рас.

– Ну и меня – Малой, Мал стало быть.

– Ну и прозвища! Ну не хуже других. Меня так и зовите Войко, знаете небось.

Тут поспела каша, кашевары стали звать всех к котлам. Воины и волосичи достали ложки – у кого серебряные, у кого – дорогие, из кости, из «рыбьего зуба»*. Правда, у белозерцев таких не было, а вот Малюта и еще двое постарше, именно такими кашу ели. Что за рыба такая, с таким зубом, толком никто не знал. Привозили его кусками с полночи, говорили, что рыба эта в море живет, брали за него двойной вес серебром. Котлы быстро опустели, были вымыты и погружены на ладьи. Князь, было, хотел уж скомандовать отплытие, но вечер уже наступал, солнце садилось. Пришлось выставлять дозоры и располагаться на ночь. Благо ночи теплые, и шалаши и шатры можно не ставить. Правда, князь с Ярополком и Даниилом, взяв с собой Кована и Николу, ушли ночевать в избу вместе с Малютой и половиной волосичей, на каждой ладье осталось по пять человек – посменно нести дозор. Радивой с волчатами, как он стал называть волосичей, улеглись под елью, постелив лапник и накрыв его шкурами. Перед сном старший из волчат Роговолт поднес Радивою дар – меховую безрукавку из шкуры волка – волчовку. Радивой, от души поблагодарив, тут же надел ее.