– Глянь, Коготь, каких к нам гостей река принесла! – воскликнул русич, – никогда таких тута не бывало со стороны озера. Што за люди такие? Пошто до нас пришли?

– Скажут, – спокойно произнес емчанин Коготь.

– А что на берег не выходят? Поди, ты своей размалеванной рожей перепугал их, ась?

– А вот я сейчас так испужаюсь, что мало вам не покажется! – и с борта спрыгнул Радивой, – кто тут такой спьяну гундосит непотребно?

– Ишь, молодечь, каков, – с новгородским выговором произнес русич, – прям ежа да голой ж… напужааал! А ну сюды поди! На-ко, подержи! – снял с себя пояс с ножами и отдал емчанину. Сам же пригнулся, выставил вперед кулаки.

– Не испужался еще? – глумливо спросил Радивоя. Тот не ответил, а шагнул вперед каким-то плавным шагом, подняв руки на уровень пояса. И вдруг прямо с места прыгнул, левой ладонью влепил новгородцу хорошую затрещину, а когда того швырнуло в сторону, правой как клещами сжал ему горло. Новгородец попытался, молотя кулаками, достать Радивоя, но почти сразу прекратил эти попытки и поднял руки. Радивой сразу выпустил своего противника из захвата.

– Пошутковали – и будя! И чего тебе неймется? Вроде не отрок давно, а все лезешь силушкой меряться, Мирон. Пора бы уж зарубить на носу, что кметь не по зубам ловцу. Иль ты опять в ушкуйники подался?

– Да ну тебя, Войко, вечно ты верх берешь. Хоть бы по дружбе разок поддалси. Уважил старого знакомца. Вон Коготь – и тот тако мыслит.

– Ты все время за меня баять норовишь, – укоризненно произнес Коготь на чистом русском, – а ведь у меня свой язык есть. И своя голова на плечах. Здравия тебе, Войко. Далёко ли собрался и с кем?

– Куда надоть – туда и идем с князем нашим.

– Неужто сам Вячеслав белозерский тута?

– А то!

– Ооой ёёё… – оба, Мирон и Коготь, отступили назад и спрятались за спины троих солидного вида мужей, шагнувших вперед. Как только они подошли, как по сигналу с ладьи были спущены сходни, и на них вступил князь.

– Здрав буди, княже! – громко провозгласил тот, что был в середине, – путем-дорогой здравствуй.

– И вы здравы будьте, люди добрые. Сказывайте, как живете-можете?

– Так, княже, сойди на наш бережок с воями, мы котлы под уху греем, скоро и ушка* добрая поспеет. Переломи с нами хлеб, не погнушайся трапезой с людьми простыми. А там и сядем рядком да поговорим ладком.

– Добро. Ты у них набольший? Как зовут тебя?

– Нету у нас набольшего, все на вече решаем, да дела меж собой делим. Я вот народом поставлен переговоры всякие вести, а это – видоки, чтобы потом обсказать народу о разговоре безо лжи. А зовут меня Тарас, а прозвищем – Порог.

– Занятное прозвище. Отчего так прозвали?

– Так шуму от меня много, гласом Господь таким наградил, гремит как порог на Онеге.

Князь повернулся к Ярополку и вполголоса отдал несколько распоряжений. Порог разобрал только « по трое на ладью» и « сменить молодцов, чтобы поснедали»*

Дружина сошла на берег, всей ватагой повалила в центр селения, где между домами горели костры, от котлов на кострах шел пар и тянуло запахом вареной рыбы. У котлов суетились какие-то люди, помешивая варево, добавляя в него какие-то травы, резаную репу Вскоре котлы были сняты и установлены прямо на земле, а вокруг котлов уселись вперемешку и гости, и хозяева. Какое-то время царило молчание, все насыщались. Уха и вправду была хороша. Наконец князь, сидящий в окружении монахов и Даниила, облизал ложку и убрал ее в чехол на поясе.

– Спаси Христос, повечеряли знатно, вот только как в реку вошли – так уж и в походе, а в походе хмельного нельзя. Так что не взыщи, Тарас, бочонок малый меду я тебе в дар поднесу, выпьете потом за нашу удачу в походе.