Когда он решил выбрать профессию военного врача, то понимал, что ему следует быть готовым к неустроенному, бивуачному офицерскому быту – с частыми переездами и казёнными квартирами, скудно обставленными случайной мебелью; с нехваткой самых простых, но необходимых в домашнем хозяйстве вещей; с мелкими бытовыми проблемами, справиться с которыми помогают смекалка и соседи по военному городку. Такого начала взрослой жизни, как у них с Ритой, он никогда не представлял и не был к нему готов. Казалось бы, чего лучше: квартира уже практически обставлена, даже кухонные шкафчики заполнены посудой. Всё в ней – от паркетного пола до высоких окон – намыто до блеска: Галина постаралась от души. Он старался разделить Ритину радость – и не мог. Сама Рита устроилась, поджав ноги, на новеньком диване, ещё не покрытом пледом, и, улыбаясь, ждала его одобрения.

– Ну? Что скажешь? – нетерпеливо спросила она.

Костя шумно вдохнул и, сделав над собой усилие, выдохнул:

– Потрясающе!

Она похлопала по дивану рядом с собой.

– Иди сюда.

Он послушно сел рядом.

– Что-то не так? – спросила она.

– Ну что ты. Всё великолепно – кроме одной малости.

– Это какой же? – спросила Рита, игриво подперев подбородок кулачком опирающейся на подлокотник руки.

– Это твоя квартира, – ответил он и посмотрел ей в глаза.

– Наша! – ответила она вкрадчиво, улыбаясь одними глазами.

Он помотал головой.

– Нет, Рита: твоя!

Она помолчала, пристально глядя на него.

– Это потому что за неё заплатили мои родители?

– Да. – Костя отвёл взгляд и продолжил рассматривать комнату. – Мне следовало привести тебя в мой дом.

– Хорошо, что ты предлагаешь? – спросила она, начиная злиться.

– Ничего. В том-то и дело, что я ничего не могу тебе предложить. Боюсь, ты сделала не самый удачный выбор.

Она рывком опустила ноги на пол.

– Позволь мне самой решать, удачный или нет я сделала выбор!

– Твой отец со мной бы согласился.

– Вот поэтому мы и будем жить здесь, а не дома. Считай, что он заплатил за свой… за свою… за своё упрямство.

– Но ведь он прав, Рита!

– Ничего подобного! Из тебя получится блестящий врач.

Костя усмехнулся.

– «Блестящий» – не совсем подходящее слово для врача. Меньше всего мне хотелось бы блестеть…

– Блистать! – поправила она его раздражённо. – Блистать – не значит красоваться, это значит быть лучшим в своём деле, и ты прекрасно это знаешь.

Они сидели рядом на диване: Рита – обхватив себя руками, Костя – опираясь локтями на колени и крепко сомкнув руки. Воздух вокруг них двоих сгустился от напряжения. Помолчали. О чём думала Рита, Костя мог только догадываться, его же собственные мысли были неутешительны. Бедняк думками богатеет, усмехнулся он про себя, вслух же сказал, откидываясь на спинку.

– Ладно. Что обо мне говорить! Ты сама-то здесь как, справишься?

– О, разумеется. А если что, мама или Галина помогут, тут ведь всего пара кварталов… Телефон проведут на будущей неделе, – добавила она как бы невзначай, но Костя знал, что установка телефона обычным гражданам была делом небыстрым: требовалось подать заявку и несколько лет ждать своей очереди. Стало быть, папенька расстарался – нажал на соответствующие пружины, пустил в ход высокие связи, или как там это делается у слуг народа? Впрочем, не ему теперь роптать: по крайней мере, уменьшится вероятность наткнуться на Павловского, звоня его дочери, да и Рита, учитывая её положение, всегда сможет обратиться за помощью.

– Хорошо, – отозвался он и услышал её сдержанный вздох облегчения. Она подвинулась к нему и, просунув свою руку под его локоть, сплела свои пальцы с его и проговорила вкрадчиво: