«Кому взбрело в голову назвать вот ЭТО благозвучным мягким именем Леолан?» – Вдруг пришла в голову Алекса абсолютно неуместная и несвоевременная в его положении мысль.

И в этот момент страх почему-то исчез, и вместе с ним из образа Леолана исчез зверь. Вернее, нет. Не исчез. Спрятался. И брат Автократора опять стал похож на человека.

Он опустил Алекса на пол, но продолжал выжидательно смотреть на него.

– Я жду ответа.

– Меня зовут Алекс Кенн. Я появился в Вашем мире сегодня утром в результате экспериментов доктора Стредара. Я жил на Земле сто пятьдесят семь тысяч лет назад. Сейчас это место вы называете Царией.

Леолан усмехнулся.

– Рано или поздно мой братец отправит своими экспериментами этот проклятый Союз прямиком в ад, – Леолан отвел свой взгляд от Алекса и посмотрел в окно.

Несколько секунд вглядываясь неподвижным взором в пейзаж за окном, он добавил:

– Туда, где ему, собственно говоря, самое место.

Брат Автократора развернулся и быстро пошел к своим покоям. Через минуту за ним закрылась дверь.

Алекс вернулся к себе, вызвал Марона и попросил передать Корадиану, что ему обязательно нужно с ним встретиться, и что это касается Леолана.

В тот же вечер после короткого стука в дверь, в его покои шагнул сам Автократор.

– Автократор Корадиан, я сегодня встретился с человеком, который назвался Вашим братом Леоланом. – Сообщил своему посетителю Алекс.

Тот поморщился, прошел к креслу, сел в него и кивнул.

– Продолжайте.

– Мне он показался…

Корадиан поднял руку, останавливая землянина.

– Я понял, Алекс. Дело в том, что у моего старшего брата редкая форма зооантропии. То есть, он ассоциирует себя со зверем. Он не говорит, с каким именно. Просто его поведение очень часто напоминает звериное.

– Послушайте, а Вы уверены, что это просто обычная психическая болезнь?

– Что вы имеете в виду? Конечно уверен. Генетический анализ подтвердил его предрасположенность к шизофрении.

– Да, у моего дяди, на которого, кстати, ну уж очень похож Ваш брат, тоже диагностировали легкую форму шизофрении. Конец своей жизни он провел в психиатрической клинике, но вот Ваш брат… Мне показалось, что… в общем… послушайте.

Кенн рассказал в подробностях о своей встрече с Леоланом.

– Он не просто чувствует, что превращается в зверя, – подытожил Алекс. – Он на самом деле им становится. Я испытал это сегодня на себе. А легкая форма шизофрении, на мой взгляд, просто побочный эффект. Насколько я успел изучить историю Вашего мира, у Вас есть иные формы разумной жизни. Аборигены, как вы их называете. Возможно, Ваш брат как-то контактировал с кем-то из них. Вы поймите меня правильно, я пока не знаю, что возможно в Вашем мире, а что нет. Мне, например, после того, что со мной случилось, возможным кажется вообще все. Я, конечно, прошу прощения за то, что вмешиваюсь в дела, которые меня не касаются. Но… Поверьте, зооантропия точно не дотягивает до того, что я сегодня на себе ощутил.

Под конец своего рассказа Алекс понял, что затронул в душе Корадиана какие-то очень тонкие и очень болезненные струны.

Бесстрастный Автократор вдруг превратился в обычного взволнованного и очень расстроенного человека. Это было настолько явно, что Алексу как-то стало его чисто по-человечески жаль.

Корадиан помолчал, потом еще раз внимательно посмотрел на Алекса, будто оценивая, стоит ли рассказывать землянину все сейчас. И решил, что стоит. Он вздохнул и приступил к повествованию истории своего брата.

– Дело в том, что титул Автократора должен был носить мой брат, а не я. Его с самого рождения готовили к этой роли. Меня всегда влекла лишь наука. Теоретические основы той самой установки, благодаря которой Вы у нас появились, были созданы в том числе и мной. И после нашей с Вами встречи я собираюсь провести все свое время до самого утра в лаборатории вместе со своими коллегами, чтобы выяснить, что и где мы пропустили, раз дезинтегратор сработал с таким поразительным побочным эффектом. Это нужно сделать как можно быстрее, по горячим следам, так сказать. Ну это ладно. Вернемся к теме нашего разговора. Каждый наследник Автократора в нашей семье после того, как ему исполнится четырнадцать лет отправляется на Пренс – небольшую провинцию на самом окончании рукава Ориона – и там учится самостоятельно ею управлять, чтобы затем иметь достаточный опыт и быть готовым взять в руки весь Орионический Союз. И именно там на Пренсе, когда Леолану исполнилось двадцать шесть, у него впервые проявились признаки болезни. В течение следующих пяти лет ему становилось все хуже и хуже. И отец был вынужден отозвать его домой. Так как я был занят лишь своим любимым делом, и политика меня не интересовала совсем, моя кандидатура изначально даже не рассматривалась как его замена. Леолана начали лечить, но чем дальше, тем становилось яснее, что ничего уже не исправить, и тогда отец, несмотря на все мое сопротивление, взялся за меня. Болезнь Леолана быстро прогрессировала. Он постоянно твердил, что слышит странные звуки и запахи, что хочет в лес. А однажды позвал меня и попросил сходить с ним на охоту. Я спросил, какое возьмем оружие, а он ответил: «Не надо оружия, брат. Мы и так догоним оленя и съедим его». Вот именно в этот момент я почувствовал примерно то же самое, о чем Вы мне сейчас рассказали, Алекс. Нет, он не трогал меня. Он спокойно стоял и просто разговаривал со мной. Но его глаза… Да, именно так и было, как Вы говорите. Они полностью вытеснили всю радужную оболочку. Только одни огромные черные зрачки. После этого я встречался со своим братом только в присутствии врачей или отца. А потом он как-то утих. Перестал выходить из своей комнаты и никого из нас не принимал. Не хотел.