– Скажите аксакал, в деревне есть врач? Если есть, прошу вас, дайте распоряжение осмотреть нашего солдата и прикажите накормить остальных. Он сознательно сказал слово «прикажите» давая понять старику, что здесь он командует, а остальные готовы только исполнять его распоряжения. Председатель повернулся к сопровождающим:

– Скажите фельдшеру, пусть посмотрит раненного, а сами принесите, у кого, что есть дома готового покушать, в сельсовет. Потом он обратился к полковнику, – я думаю, нам есть о чем с вами поговорить, пройдемте ко мне домой.

– Аксакал, – подыскивая азербайджанские слова, начал полковник – если вы не против, то со мной пойдет вот этот парень, – он указал на Азая. Старик молча кивнул, не оглядываясь, пошел вперед.

Новость, что к Ширлану вышли вооруженные солдаты, мальчишки успели разнести по всей деревне и теперь перед каждой калиткой стояли жители, внимательно разглядывая идущих солдат.

– Азай, передай командирам групп, пусть выставят часовых на окраине деревни, а остальным бойцам привести себя в порядок и ждать дальнейших распоряжений. Он коротко отдал приказ и пошел за стариком. Тот внимательно слушал русскую речь, но переспрашивать, о чем шепчутся военные, не стал, только усмехнулся в свои пышные усы, пошел вперед, не оглядываясь. Азай бросился исполнять приказ.

В течение трех дней, начиная с 7 мая, ведя непрерывные бои с армянами, полковник почти не отдыхал, и теперь, он прикладывал большие усилия, чтоб не отстать от председателя сельсовета. Ноги были как деревянные, ему с трудом удавалось их отрывать от земли. Старик, услышав его тяжелое дыхание, пошел спокойным шагом, давая возможность догнать его. Пройдя почти всю деревню, они остановились перед красивыми воротами, за которыми стоял двухэтажный дом, с застекленной верандой, из гальки и речных булыжников. Такие дома встречались повсюду в горных селениях раскинутых по ущельям Карабаха, куда он успел до боев наведаться, проверяя посты, и изучая шушинский район, для организации обороны. Перед порогом дома их нагнал Азай. Подойдя к полковнику, он наклонился к нему и коротко стал докладывать,

– Вернулся Босс, раненый, один его солдат погиб, второй тоже ранен, – он помолчал, а потом добавил, – Вугар скончался.

– Тело погибшего смогли вынести или оставили в лесу? – тоже шепотом спросил он у Азая.

– Босс говорит, что пришлось сбросить в ущелье, чтобы армянское зверье не надругалось над трупом – он на секунду замялся, глядя, как забегали жевалки на скулах полковника.

– Я сказал, чтобы Вугара похоронили на деревенском кладбище, а Босса отправил к фельдшеру на перевязку.

Полковник в ответ кивнул головой, давая понять ему, что разговор закончен. В доме их уже ждали, кто -то успел сообщить по беспроводному телеграфу о том, что к ним идут гости. На столе стояли стаканы для чая, в блюдечках несколько сортов варения, посреди большого стола возвышалась ваза со сладостями, орешками и сушеным изюмом.

Из комнаты вышла миловидная женщина, немного полноватая, как многие в ее возрасте, повязанная красивым шелковым платком и пригласила к столу. Перед тем, как пройти в комнату, помыли руки в рукомойнике, висячем на столбе у дверей. На веранде, женщины хлопотали у стола покрытого свежей скатертью.

Разлив чай по стаканчикам, хозяйка пожелала мужчинам приятного аппетита и вышла. Обычай не позволял мусульманским женщинам присутствовать там, где сидели чужие люди. Взяв свой стаканчик двумя пальцами, полковник сделал пару глотков ароматного чая, обратив внимание, что руки мелко дрожат от волнения, Глоток чая напомнил ему, как они голодны. Последние дни жили впроголодь, питаясь, чем придется. Полковник усилием воли, сдержал острое желание, чтобы не схватить со стола аппетитный кусочек пахлавы. Все молчали.