Пройдя с километр, сделали привал. Тяжело раненый Вугар на носилках сильно задерживал группу, но выхода не было, надо было нести. Из темноты, как тень, отделился Босс. Так бесшумно, наверно, мог ходить только он. Порой казалось, что несет он свое мощное тело над землей, не наступая на нее.

– Впереди хачики, видели двоих, наверно дозор. Выставили после шума. Сидят на тропинке, обойти не возможно, справа обрыв не дает, слева кусты ежевики. Залезем, не выйдем.

– Что будем делать? – спросил полковник, хотя и знал, что ему ответит Босс.

– Надо без стрельбы, и тихо, без суеты.

– Можно ножами снять их – Босс выпалил, не задумываясь.

– Кого возьмешь с собой? не оставив выбора ему, – спросил полковник.

– Если разрешите, я возьму Гагулю.

– Тябрик – позвал полковник в темноту.

– Здесь я, командир.

– Надо прикрыть их. С собой возьми двоих.

– Есть!– кратко ответил Тябрик.

Этот молодой лезгин, симпатичный парень всегда был краток. Кроме точных ответов и коротких «есть» от него невозможно было услышать других слов. Родом из северных районов Азербайджан, где не любят многословных, он с детства привык к суровым будням гор. Должность командира отделения глубинной разведки в Афгане, в отдельном парашютном полку, многому научила его.

Босс исчез также внезапно, как и появился. Бойцы прижимались к деревьям, прячась в тени. Сорвав сухую веточку, полковник стал грызть ее, стараясь успокоить дрожь. Ждать еще тяжелее и страшнее, чем двигаться, но надо дождаться ребят.

– Надо торопиться, до рассвета совсем мало времени. Надо дойти до деревни, там ведь люди не знают, какую западню готовят им армяне – страшная мысль не покидала его. Может, не надо было трогать засаду, а тихо отойти и попытаться найти другую тропинку. Из темноты приблизился Хагани. Высокого роста, сухого телосложения солдат, успевший повоевать в Афгане.

– Командир, разреши мне с ребятами пойти вперед. Они же ..пацаны еще.

– Запомни, – полковник со злостью посмотрел на солдата, понимая, на что тот намекает, – армян не я звал сюда, они шакалы, а с шакалами надо поступать соответственно, и чем быстрее мои солдаты станут «волками» тем страшнее будет этим шакалам. Босу верю. Не подведет и рука его не дрогнет. Надо когда-то начинать. Это его первое дело. Так что не суетись.

– Я не об этом, командир, – Хагани, не мог скрыть свою неловкость, – убить человека, страшно, это душой надо зачерстветь, а они еще пацаны.

– Вот и пусть черствеют их души, чем быстрее это произойдет, тем лучше. И нет у нас другого выхода. Где бы их не встретили, всегда надо уничтожать, как заразу, иначе расползутся по нашей земле, и будут сеять смерть и страдания. Шуша горит, Ходжалы сожгли дотла. Босс справится, – полковник говорил, а сам прислушивался к темноте. Раздался условный сигнал, – путь был свободен.

– Подымай Хагани, ребят, и пошли, надо вырываться из этой западни.

Пройдя опасное место, группа спустилась в лощину и вышла к горной речушке. Оставалось совсем немного, и можно было начинать подъем в гору, за которой располагалась деревня Ширлан. Босс и его напарник сидели, прислонившись спиной к огромному стволу дуба. Увидев командира, приподнялись. В руках солдата блестела самодельная финка, которую он вытирал об пучок травы. Босс старался не глядеть на командира, что-то его смущало.

– Как? – спросил полковник, хотя прекрасно понимал его состояние.

– Молодые, лет по 18, а может еще моложе. Шея тонка, как ветка, – он не договорил, отвернувшись, сплюнул, пытаясь сдержать рвоту.

Прошли еще с километр.

Остановив отряд на привале, полковник, взяв с собой одного из бойцов, пошел сам разведать обстановку, чтобы принять решение. Боссу приказал проверить дорогу левее привала.