Лешка у нас работает белошвейкой. Ну, это, конечно, мы его так называем: «белошвейка». А, на самом деле, он известный стилист в нашем городе. Врачом становиться Алексей не собирался никогда. Более того, его тошнило от вида крови, и он не мог переносить страдания людей, сам испытывая боль от увиденного не только на моральном, но и на физическом уровне. Мой дед, наблюдавший, как его младший сын штопает сам себе им же порванные брюки, тяжело вздыхал и говорил, что из Алексея мог бы выйти отличный пластический хирург. «Уж больно шовчик ровно кладет и незаметно». Но его младший отпрыск решил, что вместо того, чтобы кроить и штопать людям лица, он лучше выучиться этих людей красиво одевать, и тогда бедолагам, которые недовольны своей внешностью или фигурой, не нужно будет прибегать к услугам пластического хирурга. «Это почему еще?» – не понимал его отец.

«А потому, папа. Что в моей одежде они будут всегда выглядеть привлекательно и экстравагантно, – говорил Алексей, расхаживая по просторной светлой комнате с портняжным метром на шее, как врач с фонендоскопом. – А ты сам знаешь народную мудрость, что у нас встречают по одежке, а провожают по уму. Так вот – если они не дураки, а мои клиенты не могут быть дураками по определению, – продолжал будущий портной, остановившись возле окна и глядя куда-то вдаль. Казалось, что Алексей уже видит, как его будущие клиенты выстроились к нему в длинную-предлинную очередь, конец которой теряется где-то там за горизонтом. – Так вот, повторяю: если они не будут дураками, то на их внешние недостатки никто не обратит внимание. Зато все запомнят тот шикарный образ, который я им придумаю», – закончил Алексей и, повернувшись к отцу, сделал жест руками типа: «вуаля, смотрите на меня, какой я гений». Конечно, Лешка и был гением. Теперь-то наша семья знала это точно. А дед Яков так и не смирился с выбором сына.

«Ну, и самомнение, сынок», – все, что смог он ответить на заявление своего сына.

Настойчивость, с которой Алексей шел к своей цели, поражала. Он окончил институт дизайна, где с первого курса зарекомендовал себя незаурядным и экстравагантным учеником. Вскоре у Алексея появились первые клиенты. Позднее о таланте юного стилиста узнало высшее общество нашего города, вернее его женская половин. Он стал регулярно получать заказы от жен и не только жен первых лиц нашего города, за которые, разумеется, платили неплохие деньги. Деньги платились не только за хорошую работу, но и за конфиденциальность. Каждая его клиентка хотела иметь что-то шикарное и самое главное – неповторимое. А с фантазией у Алексея было и есть все в порядке. Поэтому он никогда не повторяется в своих работах. И его заказчицы были всегда уверены, что они являются единственными обладателями данного наряда. Что может быть хуже для женщины, особенно для женщины, которая вращается в высших кругах общества, чем появиться в это обществе в одинаковых нарядах, которые поставляют в изобилии наши сетевые магазины одежды? К тому же Алексей стал прекрасным модельером, который учитывает все особенности фигуры той или иной женщины и знает, как подчеркнуть ее достоинства и спрятать все ее недостатки. За что его просто обожали далеко не молодые и не очень стройные, но вечно находящиеся на диете и вечно молодящиеся жены начальников, которые в нарядах Алексея выглядели не хуже молодых и таких юных любовниц своих мужей.

Помню, как он сшил моей лучшей подруге Лере Ивановой на последний звонок в школе юбку, которая при движении распадалась на множество клинышек, показывая ее стройные ноги. И это была не просто его прихоть, а стремление показать, что у Лерки самые красивые ноги в нашей школе.