На самой окраине города мимо строя пробежала мокрая рябенькая курица. За нею хромал сумасшедший дед, крича курице: «Эй, ты! Подожди!» В другое время меня бы рассмешил этот эпизод, но теперь показался досадным и глупым…
006
«Думаете, сказочка про курочку Рябу существует самостоятельно и ни с чем не связана? Как бы не так! – говорил Хрущёв, пока мы шли вдоль прибоя. Он кипел энергией, и взялся по дороге развлекать нас – Вы только вдумайтесь, друзья! В одной сказке курочка Ряба снесла деду яичко, с бабой… да! А в другой сказке те же самые дед с бабой занимаются изготовлением колобка. Одни и те же действующие лица, а сказок таких целая тьма. То дед с бабой бьют яичко, то пекут колобка, то сажают репку, то лепят глиняху, а то и Снегурочку лепят. Всякий раз они оказываются обязательными героями второго плана. О чём это говорит? О том это говорит, что первоначально была некая большая история, в которой дед с бабой главенствовали, а не толклись на задних позициях! Разорвав произведение на множество мелких частей, вполне возможно переместить основного героя на уровень второстепенного. Для чего это сделано? Чтобы спасти этого самого, главного, от полного забвения! Дед с бабой спрятались за осколками некогда цельной, но разбитой конструкции, и таким образом выжили. Они сидят во всех сказках и вопиют изнутри них… о чём? О парадигме реального мироустройства, вот о чём!
Возьмите для примера две сказки – «Курочка Ряба» и «Колобок». Давайте, проследим за очевидными аналогиями. Колобок тоже круглый, как и золотое яичко! Он тоже может кататься. Выходит, колобок создан по образу и подобию золотого яичка, но создан уже не природой-матерью в образе курочки, а рукотворно, дедом и бабой. Опять же, судьба его такая же драматическая. Яичко разбили, колобка утеряли.
Мы знаем, кто съел колобка, но дед с бабой не могут знать, кто его съел. Для них колобок – был и сплыл. Дед, кстати, сам хотел его съесть. Сказочка с того и начинается, что дед проголодался и думает: «Кого бы мне счавкать?» Так что, колобок был изготовлен для съедения, но избежал этого, благодаря тому, что обрёл самостоятельную волю»
«Дядя Петя, как же он избежал? – возразил Хрущёву Ваня Устюжанинов – В конце концов, его всё-таки съела Лисичка-сестричка!» «А! Правильно ты заметил! – похвалил Пётр отрока – Это говорит нам про то, что невозможно миновать своего предназначения, как бы ты ни катался. Мы вон с тобой, считай, полземли обогнули туда-сюда, а никуда не делись. Всё равно судьба-злодейка нас догонит и даже обгонит…»
Пётр был вынужден прервать развитие мысли о сказках и судьбах, поскольку вся наша компания вышла к поляне, которую можно было бы назвать дворцовой площадью. Именно тут находилась главная хижина и тут же собрались все жители племени.
Ампансакабе восседал в самом видном месте. Он поприветствовал нашу делегацию взмахом руки. Остальные расступились, предоставив нам место в общем кругу. Мы уселись. Каждый получил по пустой чашке, весьма просто изготовленной из ореховой скорлупы. Хрущёву чашка не понравилась, и он сказал, покачивая её в руке: «Надо было свои кружки брать. Кто ж ходит в гости без стакана?»
Море за пальмами мерно набегало на берег. Его ропот долетал до площади, хотя и не в той мере, чтобы заглушать человеческие голоса. Большинство малагасов – молчали в ожидании речи предводителя. Замолчали и мы. Наконец, император обратился ко мне, и толмач стремительно перевёл: «Готов ли ты рассказать нам про то событие, которое совпало бы в большей, или меньшей мере с твоими ощущениями нынешнего утра?» Я заявил о готовности, и вождь велел говорить.