– Всё? – Оборачиваюсь на вопрос за спиной. Юра появляется в тех же спортивных брюках, футболке, что были до этого. Вроде как обычный мужик, без придури в голове.

И его “всё?” звучит как предложение скорее покинуть его скорпионью нору.

Я с костюмами выхожу в коридор, кладу их на комод.

– Ты домой сейчас?

– Да, – присаживаюсь на пуфик и обуваюсь.

– Я вызову тебе такси.

– Не хочешь, чтобы на твоей репутации было темное пятно невоспитанного интеллигента? Я сама доберусь.

Прокурор непреклонен, берет с полки телефон и что-то там делает.

Фраза про то, что мог бы и сам подвезти так и остается моим желанием. Мы оба понимаем, что нам не надо сближаться. Сегодня я попробовала, теперь понимаю, – ошибка.

Он что-то делает в телефоне и неосознанно тянет шею в одну сторону и в другую. Передергивает от неприятного хруста.

– Тебе надо врачу показаться со своей шеей. На этой стадии еще возможна помощь консервативных методик без привлечения хирурга. На поздних стадиях болезни может развиваться анкилоз и тугоподвижность суставов, а там уже без оперативной хирургической помощи не обойтись. – Хмурится, слушает меня, но не перебивает. – Можно попробовать массаж.

На предложении о массаже правая бровь поднимается вверх, тянет за собой уголок губ.

– Хочу напомнить, что в соответствии со статьей сто тридцать семь УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия. Другими словами, если ты что-то записывала, а потом захочешь использовать это в суде, то будет только хуже.

Присвистнуть хочется. Он подумал, что я его записывала, чтобы потом это использовать?! Серьезно?!

– Угрожаешь?

– О законе напоминаю.

Я усмехаюсь, но его игру поддерживаю. Надеваю куртку и подхожу к нему. Приподнимаюсь на цыпочки и шепчу на ухо:

– Зря ты отказался от массажа, я умею делать его профессионально.

Губами вот-вот коснусь мочки уха, но все же держу себя в руках. Только дразню. Пусть теперь думает, была ли на мне прослушка или нет и чего он лишился.

Отстраняюсь и разворачиваюсь, но Юра перехватывает за талию и возвращает к себе.

– Каждую твою мысль читаю, – прижимает сильнее и шепчет на ухо. – У тебя ничего не получится.

Опять рядом и незаконно меня трогает. Грань между желанием и здравомыслием стремительно стирается. Я видела скорпиона другим, сейчас так сложно сопоставить тот образ и этот. Мы не на одной стороне сейчас, но хочется закрыть глаза и хотя бы на пару секунд не думать об этом. Вернуться на набережную, в машину, вместе выпить утренний кофе.

Мечты с кем-то другим да, но уже не с ним.

– Ты испортишь Егору свадьбу, если будешь так же вести себя на ней, как сейчас, – тихо отвечаю, подогревая его интерес. А есть ли запись? – И абонемент на массаж сгорел.

Его выдержки хватает, чтобы не совершить ошибку.

Юра отпускает, подходит к двери, щелкает замком и наклоняется ко мне.

– Не надо делать из меня монстра. – Снова шепчет. – Это моя работа, сегодня я зачитывал обвинение мужчине, который убил свою мать. Думаешь, должен был его оправдать, только потому что у него есть дочь? – Пробирается словами к совести. – Если бы я не заострил внимание на тех камерах, твоему отцу уже бы вынесли приговор, и он уже сидел. Я дал вам время доказать, что это ошибка, если это, конечно, ошибка. – Отстраняется и смотрит на меня. – Это ничего не значит, я не превышаю свои полномочия.

Я смотрю на него и не верю, что он это говорит. Сделал специально, но вроде как в моих интересах.

– Выслушай меня, пожалуйста. - Я не собиралась унижаться, но, может, это как раз нужный момент.