Поднимаю сверток немного повыше, чтобы Рита могла увидеть кончик высунутого наружу носика.

– Он боится.

– Откуда ты знаешь? – с интересом Рита спрашивает.

– Чувствую, как учащенно сердечко его бьется. Иногда лапки подрагивают. У него стресс. Представляешь какие мы гигантские для него?

Остаток пути мы с Ритой болтаем, она рассказывает, чем ещё помимо гимнастики занимается. Рисует, ходит в театральный кружок, на пианино играет.

Вспоминаю детство своё. Мне так нравилась наша с мамочкой суета. Надо было рано встать, перекусить и бежать. Секции одна за одной. К вечеру мы обе были измотаны и счастливы. Хотя особых звезд с неба я не хватала.

Остановившись около моего подъезда, Тимур Алексеевич выходит из автомобиля ещё до того, как я успеваю попрощаться с Ритой и её мамой. Когда он, обойдя машину, мне дверь открывает, Алина разворачивается в кресле, наклоняется и смотрит на него красноречиво, мол, Тимур, это ты?

Придя домой, вываливаю на пол содержимое большого прозрачного пластикового контейнера, в котором у меня всякая мелочевка хранится, от записных книжек до небольших мягких игрушек.

– Пока я не найду что-то получше, будешь жить тут, – обращаюсь к своему новому домочадцу. – Отверстие в крышке не слишком большое, пролезть ты не сможешь, но воздуха хватит точно.

Всё, что я о ежах знаю, – они хищники и любят мясо сырое. Этих знаний хватит для нашей счастливой совместной жизни? Забрать его себе было порывом. Не совсем уверена в том, что с моей постоянной загрузкой хватит времени и на него, но оставить его умирать на дороге я не могла.

А нет, стоп. Ещё кое-что. Ёжики, как и большинство смертных девушек, быстро начинают набирать лишний вес при хорошем питании. Придётся следить за его рационом, ведь лишние граммы впоследствии будут мешать ему сворачиваться клубочком, а значит, спать ему будет неудобно.

Никто так не понимает боль жирненьких ежей, как гимнастки, пусть даже бывшие. Расстройства пищевого поведения – распространённый недуг для художественной гимнастики, последствия тяжелейшие бывают у девочек, на всю жизнь.

Оставив своего нового соседа в одиночестве, иду на кухню. Как раз только вчера достала из заморозки кусочек говядины. Думаю, что нам и на двоих его хватит.

Через пару минут узнаю, что наглый дикий зверь иного мнения.

Стоит мне поставить перед ним пластиковую тарелку с едой, как он шустро выбирается из своего тряпичного убежища. Какая-то секунда проходит до того времени, как он, забравшись с ножками в посудину, приступает к еде.

– А ты не из скромных, я посмотрю. – Ест он очень забавно, без умиления смотреть невозможно.

Когда я была маленькой, летом меня к бабушке отвозили буквально на недельку. Она тогда в частном доме жила, и ночами к ней на участок ёж забирался. Мы ему молочко в блюдце наливали до тех пор, пока не узнали, что коровье молоко опасно для ёжиков.

Примерно так рухнуло одно из первых, самых ранних представлений о взрослой жизни. В мультфильмах неправду показывают. Ёжики, миленькие и хорошенькие, не молочко и яблочки едят, а сырое мяско и рыбку.

Сегодня произошло то же самое, только масштаб глобальнее. Мне представлялось, что сильное влечение с первого взгляда – глупости несусветные. Любые эмоции поддаются контролю.

Всю жизнь мне твердили: выходя на ковер, ты должна широко улыбаться. Даже тогда, когда тебе совершенно не весело. Отчаянье захлестывает? Ком в горле мешает дышать? Ты всё равно улыбаешься!

Так почему в обратном направлении это не работает? Нравится кто-то, но ты держишь симпатию под контролем, потому что между тобой и объектом симпатии целая пропасть, состоящая из жизненных обстоятельств. Я искренне думала, что так и происходит. Но оказалось, что нет. От того, что ты говоришь себе «нет, мы с ним не подходим друг другу», ничего на уровне чувств не меняется.