Не пропадать же трудам Кирилла за зря.

– Нет, я кофе выпить хотела. Но… – девушка задумывается. – Желание пропало.

– Мне неловко, что из-за моего брата у тебя пропал аппетит.

Вау, Тимур. Тебе неловко? Правда? Моё подсознание прямо криком заходится от восторга. За свою жизнь я успел сделать столько ужасных вещей, что чувство неловкости сдохло еще лет двадцать назад.

На лице Эммы появляется слабая улыбка.

Выглядит она ослепительно. От умопомрачительно длинных ног до густых, длинных волос идеальна.

– Можем пообедать вместе. Недалеко есть неплохой ресторан. Кирилл, скорее всего, именно туда твою подругу повел.

Эмма качает головой отрицательно.

– Думаю, не стоит. И так странно вышло всё. Тимур Алексеевич, ваш брат всегда ведет себя так… – Эмма замолкает, подбирая слово приличнее.

– Развязно? Нет, не всегда. Только когда слишком заигрывается, – чаще, чем мне того бы хотелось.

Бросаю взгляд поверх плеча Эммы и понимаю, что действительно не стоит светиться. Несколько человек буравят её спину взглядами, до тех пор, пока не натыкаются на мой, очень тяжёлый.

– Пойдем, – пропускаю её внутрь лифта. – Угощу тебя кофе.

Спустя несколько минут, Эмма, стоя в дверях, с нескрываемым восхищением оглядывает мой кабинет. Никакого визга и вздохов, только распахнутый взгляд.

– Можно? – указывает в сторону стеклянной от потолка до пола стены.

– Конечно, проходи. Располагайся, где тебе будет удобно.

Не уверен, что она меня слушает. Подойдя вплотную к стене, Эмма вниз смотрит, открывая мне на себя потрясающий вид. По сравнению с ней, там за окном всё обыденно и неинтересно.

С огромным удовольствием рассматриваю её затылок, ровно до того момента пока она не оборачивается.

– У Вас тут очень уютно, – оглядывается по сторонам. – Это удивительно для помещения, в котором с легкостью может поместиться гимнастический ковер четырнадцать на четырнадцать.

– Спасибо, Эмма. Дизайнер старалась. Но двухсот квадратов тут нет, если только с зоной отдыха и ванной комнатой.

Эмма прослеживает мой жест рукой и смотрит в ту сторону, куда я взмах совершил. Легонько кивает, мол, даже так.

Проходит ещё минут десять, и я готов признать: меня смело можно записывать в ряды поехавших умом стариканов. Оставшись наедине с Эммой, мне становится наплевать на все те доводы, которые мой мозг приводил против общения с ней. Это оказывается не только визуально приятно, но и чертовски увлекательно. Чтобы я не спросил, Эмма от ответов не уходит, не юлит, даже напротив. На каждый заданный вопрос я получаю лаконичный, но при этом информативный ответ.

Скольжу взглядом по черным завораживающим глазам, искрящимся смехом из-под длинных ресниц, аккуратному прямому носику, выразительно очерченным скулам… Жаль не записал все свои «против». А то Альцгеймер нагрянул.

В сотый раз начинает звонить телефон, выводя меня из собственных мыслей и из себя в целом.

– Я, наверное, пойду. Не хочется Вас отвлекать, Тимур Алексеевич. Спасибо за кофе, – Эмма, обхватив обеими руками чашку, отодвигает ее от края стола и параллельно начинает вставать.

– Не уходи, – произношу резче, чем следует. Эмма глаза распахивает, но опускается в кресло обратно. – Извини, это не срочно, – отключаю телефон, чтоб не мешал. – Продолжай. На чем мы остановились?

Она рассказывала о своём отношении к учебе в МФТИ, в сравнении с первым вузом, в котором проходила обучение на первом курсе.

– Да я ведь закончила в целом. Если подытожить, за наши лаборатории любой увлекающийся наукой студент, будет готов душу продать. Таких нигде больше нет. При желании можно параллельно обучаться, даже самостоятельно, смежным профессиям.