Стоит отметить, что в процессе создания отряда возникло противоречие, существенно повлиявшее на ход дальнейших событий и на судьбу Николая Никитина. Минский подпольный комитет (в лице Алексея Котикова), отправляя его в Узденский район в качестве своего эмиссара, поручал ему объединить местных партизан в единое подразделение, выбрать командира, а самому вернуться в Минск. Но, вопреки этой договоренности, капитан Никитин не только остался в узденских лесах, но и возглавил созданный отряд – особой крамолы в этом он не видел. Руководство БШПД, однако, полагая, что создание партизанских соединений должно происходить с ведома и под руководством вышестоящих партийных органов, устами беседовавшего с ним Григория Эйдинова высказало позже в этой связи претензии, посчитав, что Никитин стал во главе сформированного им отряда, а затем и бригады, не имея на то полномочий51 подпольного горкома – при том, что минский подпольный комитет и сам вызывал к тому времени весьма существенные подозрения у партизанского руководства в Москве. Впоследствии ведущие его дело следователи из НКВД используют этот факт в качестве одного из доказательств участия капитана Никитина в создании «лжепартизанской» бригады (он, якобы, должен был создать и возглавить это соединение для проведения насилия и грабежей в отношении мирного населения).

***

Первый приказ по отряду Николай Никитин издал 10 мая 1942 года, эта дата, собственно, и должна считаться датой его создания. «На основании постановления подпольного комитета г. Минска об объединении всех действующих групп Дзержинского и Узденского районов для организации крупного партизанского отряда, командиром отряда назначен я, комиссаром отряда политрук т. Зубков Александр Сергеевич, начальником штаба старший лейтенант т. Васильев Александр Васильевич», – гласил параграф первый этого приказа и он некоторым образом противоречит высказанному выше утверждению: в приказе речь идет о назначении его на должность с ведома и по распоряжению минского подпольного комитета.

Тем же приказом Никитин назначил себе два заместителя – пришедшего с ним из Минска старшину Ивана Пьянова и руководителя одной из зимовавших на Долгом Острове групп младшего лейтенанта Ивана Романова. Командирами рот также были назначены стоявшие во главе местных групп окруженцы лейтенанты Валентин Богданов (1-я рота) и Дмитрий Даньков (2-я рота), а также сержант Александр Боликевич (3-я рота). В тот же день были назначены на должности отрядные старшина и повар. Каждому ротному командиру предписывалось выделить по три лучших бойца для формирования хозяйственного взвода, создание которого, по сути, и венчало формирование отряда на этом этапе52.

***

Первый серьезный бой отряд Никитина держал 15 мая 1942 года у Волчьего Острова (лес Рудково) Руденского района. Как отмечает А. М. Литвин, исследовавший тему участия латвийских коллаборационистских подразделений в антипартизанских операциях на территории Белоруссии, эту операцию проводил 18-й латвийский полицейский батальон (395 человек) совместно с частями 603-го охранного полка и некоторыми другими охранными подразделениями. Точное количество участвовавших в операции немецких войск исследователями, вероятно, не установлено или, по крайней мере, не озвучено. Впрочем, известно, что в состав подчинявшегося 392-й полевой комендатуре (располагалась в Минске) 603-го полка входило лишь два батальона (правда, не по три, а по четыре роты в каждом), при этом оба батальона, судя по всему, в это время все еще оставались на территории Генерал-губернаторства (Польша), то есть, в операции могли участвовать только находившиеся в Минске штабные и вспомогательные подразделения (связь, разведка, инженерные и тыловые службы)