Эльф сглотнул и сухо ухмыльнулся.

Однако эдак дойдёшь и до того, чтоб пренебречь «дезинфекцией», категорическую необходимость которой в столь энергичных выражениях обосновал человек.

Он сдвинул ножны в сторону, закрыл глаза и втянул ноздрями холодный металлический ветерок.

Промзона пахла отвратительно. Это был запах огромного изломанного пространства, даже не просто безжизненного, но и давно утратившего надежды на то, что жизнь в него когда-нибудь вернётся. Ни человеку, ни эльфу, ни даже орку не пристало бы без крайней нужды проводить дни в таком безотрадном месте.

Мёртвый воздух, мёртвая вода…

Принц, всё так же не открывая глаз, чуть напряг передние ушные мышцы. Заострённые кверху раковины привычно выпростались из-под гладких иссиня-чёрных прядей. Эльф склонил голову.

Где-то далеко внизу, у основания бетонной коробки, предоставившей им приют и ночлег, чуть слышно, на пределе даже эльфийского слуха тонко струилась вода. Ещё дальше, за соседним зданием, укромно урчал как будто большой тихий зверь. Мягко преступали чьи-то ноги. Вкрадчиво позвякивало железо.

Он распахнул глаза и вскинул голову. Не размышляя, отпрянул от проёма в стене и быстро присел, прижимая уши.

Бетон сухо цокнул. Голову и плечи болезненно окатило мелкой каменной крошкой. Он удивился было, что не слышит звука выстрела, но тут же вспомнил, как Немец упоминал и о существовании огнестрельного оружия бесшумного боя. С той стороны донёсся негромкий, но отчётливый звук, словно кто-то с досадой прищёлкнул пальцами в латной перчатке. Теперь он слышал и человеческие голоса, тихие и напряжённые.

Он обернулся, оценивая возможность уйти с балкона. Увы, ещё два кусочка металла тут же ударились о каменную плиту над головой. По всей видимости, среди нападающих имелись воины, также способные видеть в темноте.

Непременно следовало немедля предупредить человека о нападении, но Кави не мог измыслить иного способа, кроме как подать голос; однако не усугубит ли громкий крик их и без того скверного положения? Тактика огнестрельного боя по-прежнему оставалась для него загадкой, однако логика любой войны подразумевает стремление к скрытности.

Эльф не успел принять решение, как этажом выше прогрохотала короткая очередь. Едва он догадался, что стреляют из того же здания, в котором расположились беглецы, – следовательно, это ведёт огонь удачно проснувшийся капитан, – как ночь отбросила остатки стыдливости и пришла в суетливое, но грозное движение.

Зазвучали – более не сдерживаясь, – человеческие голоса, какие-то неизвестные приказы и ругань; загудел металл, зазвенело стекло, зарычал далёкий угрюмый зверь. Вздрогнул под ногами голый выщербленный пол.

Принц вскинул голову, пытаясь хоть как-то оценить обстановку; он надеялся, пользуясь суматохой и темнотой – ночное зрение не бывает абсолютным, – всё же проскользнуть в глубину этажа. Но в лицо ему тут же ударил свет – будто мириады свечей, вспыхнувших в глубине злого зеркала.

Потрясённый беспощадной яростью этого противуестественного света, он снова прижался к грязному каменному полу.

– Кави, – произнёс напряжённый голос у него за спиной.

Принц быстро обернулся.

В глубине проёма сосредоточенно оскалилось бледное лицо сударя капитана.

– Будь готов, – сказал капитан, показывая ему сперва два воздетых пальца, но сразу поджимая один.

Кави подобрался, придерживая меч. Знака он не понял, но суть ситуации уловил вполне: Немец собирается дать ему возможность уйти с балкона; вероятней всего, он намерен неким своеобычным способом отвлечь внимание стрелка.

Однако же способ оказался паче чаяния незатейлив.