Сейчас, будучи обездвиженным, он вспомнил об ужасной катастрофе на Байкале, о которой говорили все вокруг. Эту новость принес пароход «Яков» 20 октября 1901 года в 11 часов утра. Следуя из Верхнеангарска, он зашел в Малое море при сравнительно тихой погоде. На буксире у «Якова» было судно «Потапов» пароходства наследников Немчинова, груженое 519 бочками соленой рыбы, на этом же судне возвращались с рыбных промыслов рабочие: 161 человек. Еще трудяга «Яков» тащил несколько барж с рабочими и рыбой и три бурятских лодки-мореходки.

Не дойдя верст 15 до маяка «Кобылья голова», пароход с баржами попал в сильную бурю. Налетевшие ураганные ветра накреняли суда и клали их совершенно на бок. Машина работала на полный передний ход, но пароход бросало и тянуло назад. Ветер становился все сильнее и сильнее, играя судами, как игрушками. На пароходе невозможно было стоять на ногах. Капитана едва не выбросило в море со шканечного мостика.

«Яков» не справлялся с баржами и лодками, которые грозили утащить его в морскую пучину. Капитан приказал отпустить с буксира заднее судно и три лодки. Они скрылись из вида за снежным вихрем и брызгами волн.

Ветер крепчал; волны перекидывались через палубу. Пароход с двумя баржами терял управление. Пришлось рубить канаты, и баржи тоже унесло ветром. Буря между тем усиливалась, и пришлось отпустить судно «Потапов». Освободившись от барж, лодок и «Потапова», «Яков» начал прибиваться к правому берегу и в конце концов прибился к нему так, что нос парохода оказался на берегу. Матросы, попав на берег, зачалили пароход двумя стальными канатами.

Машина все время работала. В надежде на крепость канатов остановили ход машины. Пароход стало относить от берега, и один из стальных канатов лопнул. Пришлось снова работать машиной, пустив ее полным ходом.

Между тем буря все усиливалась. Спустили третий стальной трос и пеньковый буксир, которые закрепили за крепкие лесины на берегу. Здесь пароход простоял около двух суток.

На третьи буря начала стихать и море стало успокаиваться. Пароход «Яков» отправился на поиски брошенных кораблей. На подходе к улусу Улунхсону на острове Ольхон с парохода было уже видно, что какое-то судно погибло: разбитые бочки, части корпуса, лохмотья одежды носились по морю. Около улуса оказалось выброшенным на берег судно Могилевой, что и спасло его, рабочие и груз оказались целы. Оно обледенело до половины мачты и выглядело ужасно. Еще одно каким-то чудом удержалось на якоре в 30 саженях от острой береговой скалы. Об эту скалу разбился в щепки «Потапов». Все рабочие, а было их 161 человек, и команда «Потапова» – 15 человек – погибли. На берег выбросило лишь двадцать семь обледенелых тел.

Ледокол поставил себя на место кораблей, попавших в эту заварушку. Что бы делал он сам? «Тут и думать нечего, боролся бы до последнего!»

Это «последнее» приходит по-разному. Когда-то помогает спокойное ожидание, когда-то – яростное сопротивление. Но всегда нужно верить в победу. Взять тот же «Яков». Байкальская стихия заваливала его набок, тащила в глубины, пыталась утопить! Команда корабля не сдавалась! И сам кораблик молодец! Не сдавался, напрягал все свои силы, надрывался из последних и победил! Выстоял! Он пробился к берегу!

«И Капитан «Якова» такой же сильный как мой Капитан», – подумал Ледокол. Он организовал всех на спасение: все пассажиры, даже дети, занимались переноской груза, дабы сохранить пароходу равновесие, и делали это не раз и не два под грохот волн, переваливающихся через корабль, под ветер жуткой силы…

И команда не подкачала! Настоящая команда, как у меня! Когда «Яков» сел на мель, не дойдя нескольких саженей до берега, спустили лодку с матросами, но они не смогли даже оттолкнуться от судна. Их, промокших и закоченевших, еле вытащили на палубу. Но «Яков» нужно было зачалить, ибо, неровен час, стихия разобьет его или утащит на глубину. Спустили шлюпку, в которую добровольцами пошли Суворов, Власов, Юрьев и Парфентьев с тросами для крепежа к берегу.