После этого боя капитан Мэнселл расхвалил Мэйнуэринга перед строем и удостоил его звания уорент-офицера.

– Вы далеко пойдёте, мой мальчик, помяните моё слово, – вполголоса сказал капитан, протягивая ему офицерский кортик.

Молодой моряк ликовал, уверенный в том, что теперь военно-морская карьера у него в кармане. Шли месяцы, он набирался опыта, приобрёл репутацию отличного стрелка и фехтовальщика, мог командовать боевым отрядом, умел прокладывать курс, ориентироваться по звёздам, пользоваться ветрами и течениями, отлично знал порты и стоянки Индийского и Атлантического океанов, но всё это, и даже участие ещё в нескольких горячих делах не принесло ему ожидаемого продвижения по службе.

Уже давно схлынула первая радость, работа стала восприниматься, как тяжёлая рутина, и молодой моряк с печалью признавался себе, что и здесь не пахнет материальным достатком. На высокооплачиваемые командирские должности назначали сыновей из влиятельных семей, даже если те были совершенно бесполезны, а Генри рисковал своей шкурой, работал за троих, спал урывками, питался надоевшим до чёртиков рисом с солониной и получал гроши. Когда ему в очередной раз отказали в повышении, Мэйнуэринг посвятил ночную вахту невесёлым раздумьям о своих перспективах и наметил план действий. Теперь на каждой стоянке он шатался по самым злачным портовым закоулкам, заводил неблагополучные знакомства и старательно прислушивался к разговорам подозрительных личностей. В одну тёмную ночь в грязной таверне Плимута он подсел поближе к тесной компании из двух десятков моряков и услышал то, что хотел.

– На нашей «Наяде» то же самое, – мрачно говорил коренастый молодой ирландец, сжимая в руках бутылку дешёвого рома. – Как ни старайся, в награду получишь только линёк боцмана да пощёчины офицеров. А я не раб и не негр. Раньше был свободным рыбаком, жениться хотел, да вот только наш старый бот затонул во время бури. Брат, отец и дядя погибли. Я спасся, и должен теперь один кормить мать и младших, а земельного надела у нас нет. Но клянусь святым Патриком, когда-нибудь ночью я вышвырну за борт этого пса, нашего боцмана.

– И повесят тебя, дружок Оскар, на марса-рее, как пирата и разбойника, – иронично продолжил второй собеседник, моряк средних лет.

– Лучше уж и в самом деле стать приватиром, – подал голос третий. – Иначе ни денег нам не видеть, ни жизни человеческой. А не угнать ли нам корабль, в самом деле?

Собеседники неуверенно переглядывались.

– Нужен капитан, – авторитетно заявил Оскар. – Да, нужен капитан, который умеет пользоваться навигационными инструментами и прокладывать путь по звёздам, который знает правила судоходства и сможет управлять большим кораблём, а не только рыбацкой лодкой. Но капитанам и так богато живётся, зачем им рисковать?

Наступила печальная пауза, и тут Мейнуэринг, раздвинув плечом собравшихся, влез в середину, обвёл всех взглядом исподлобья и негромко, с придыханием произнёс:

– Я буду вашим капитаном!

Все удивлённо уставились на вновь пришедшего. Генри было всего двадцать два года, а выглядел он ещё моложе.

– Ты курс-то хоть можешь проложить? – осторожно спросил Оскар.

Генри кивнул.

– Не беспокойтесь, могу. Умею и пушку навести, и отобрать ветер у противника, и провести абордажную атаку.

В этот момент один из участников беседы с рёвом кинулся на него с кортиком в руке. Мэйнуэринг, почти не повернув головы, выбросил вперёд руку и перехватил кисть противника, сжав её так, что тот выронил оружие.

– Ну ладно, ладно, проверку ты прошёл, отпусти уже, – усмехнулся моряк.

– Раз так, капитан, ты теперь должен одним глотком осушить эту чарку, – заметил другой, протягивая огромную пивную кружку, полную рома.