Иван растерялся. Спустя столько лет, он всё ещё Мурашка.

– Это… не имя, – выдавил из себя, – меня Иваном зовут.

Но Капа его не слушала.

– Надо же! Только приехала и сразу знакомый человек! Это к счастью! Точно к счастью! Вау! Как же тесен мир! Ух!

Капа умела так искренне радоваться, что находящихся рядом запросто сносило волной её эмоций. Вот как сейчас. Иван размяк и перестал сопротивляться, просто улыбался и кивал.

«Да плевать, Мурашка так Мурашка. Это же она. Она может звать меня как угодно».

– За встречу! Давай, скорее рассказывай! Жена? Дети? Чего такой неживой?

Вопросы сыпались нескончаемым потоком, не нуждаясь в ответах. Да и ни к чему ответы. Радость от того, что этот длинный день так славно заканчивался: в своём доме, с рюмашкой и в компании со знакомым человеком, вот, что было важно. Теперь всё наладится. Прямо сейчас всё двинулось, чтобы встать на правильные места. Вот что чувствовала Капа.

– Спасибо… спасибо, Мурашка… ты не думай, что я пьяная или несу пургу… я отплачу… я хорошее не забываю… спасибо тебе… вот за это, – стучала себя кулаком в грудь. – Теперь всё будет хорошо. Всё наладится.

Иван смущался и что-то бормотал, не понимая куда несёт эту женщину, свалившуюся, как снег на голову.

Через полчаса, в своей квартире, он смотрел на себя в зеркало и не узнавал. Внутри царил полный хаос, но Иван молил только об одном: «Пожалуйста… это же не сон? А если сон, не просыпайся… только не просыпайся».

СТ: Deulgukhwa – AftertheLoveHasGone

Серия 2.

 – Марь Васильна! Марь Васильна!

Через поляну наперерез бежали девочки из третьей палатки.

– Что за переполох? – классная повернулась им навстречу.

– Капа! Она ушла в лес… сказала, что скоро вернётся, но уже почти час прошёл, а её, до сих пор, нет! Вдруг что-то случилось, Марь Васильна? Что делать?

– Что?! Как это ушла?! Одна?! Кто разрешил? Почему сразу не сказали? С ума сошли?! – Марь Васильна от ужаса перешла на крик.

– Простите, – топтались на месте, не менее испуганные, старшеклассницы. – Она просила не говорить… сказала, что быстро вернётся.

– Так, всем немедленно собраться у своих палаток! Перекличка! – классрук быстро взяла себя в руки.

Началась суета.

– У нас все на месте!.. У нас все!.. И у нас все… – неслось со всех сторон.

– А где этот? Ботан? Марь Васильевна, вроде этого нет… как его… Мурашки…

– Что?! Ивана? Слушайте все!

Марь Васильна не просто так ела свой учительский хлеб, она, одна из немногих, могла совладать с этими великовозрастными детками.

– Со мной пойдут Пахомов, Одинцов и Кигач! Остальные, марш по палаткам и, чтоб никто носа не высунул, пока мы не вернёмся! Петрова за старшую! Если кто-то придёт, пока нас нет, сообщи по рации. Вот, держи. Кигач, за мной! Возьмём ещё рации и фонарики. Обувь переодеть удобную, головные уборы и дождевики обязательно. Одинцов, берёшь воду. Выходим через 10 минут!

Капа не сразу отковыряла подходящий кусочек бересты, перочинный ножик не ахти какой, не получалось прорезать кору и снять подходящий без повреждений. Изрядно намучившись, она, наконец, добыла желаемое, и счастливая уселась тут же, под берёзой. Убрала ножик, достала из кармана ручку и сосредоточенно стала выписывать на бересте. Видимо, это тоже оказалось не просто, потому что Капа долго над ним корпела. Закончив, встала, размяла затёкшие ноги и огляделась. Пошла дальше, будто что-то выискивала, счастливая и вдохновлённая. У одного из деревьев остановилась, постояла о чём-то размышляя, затем обняла его:

– Ты же всё передашь, правда? Очень тебя прошу.

И добавила шёпотом:

– Пожалуйста.

После внимательно осмотрела ствол, нашла зазубринку и воткнула туда своё «письмо». Отошла взглянуть со стороны и осталась довольна. Сгодится.