Карта водного пути Чижа-Чёша Бестужева и Михайлова
В 1741 году капитан 2 ранга (из штурманов) Евтихий Бестужев и мичман Петр Михайлов были командированы на судах Малыгина и Скуратова для описания Канинского острова и губы, отделяющего его от материка. Они произвели первую опись Канинского берега Белого моря и твердо установили, что Канин – не остров, а полуостров. Бестужев астрономически определил устье р. Кии (первое астрономическое определение на Канине).
“Бестужевская карта долины Чижи-Чёши, найденная Литке „между карт Госуд. Адмиралт. Департамента“, дает, помимо промеров устья р. Чижи, довольно правильные, в общих чертах, соотношения водных путей в этом месте, и „бифуркацией, доселе неслыханной в гидрографии, она кажется только потому, что весь водный путь от Чёши до Белого моря назван Чижею, и нигде не указано стрелками направление течений”.
Рукописная карта Канина Беляева. 1770 год
Через пятнадцать лет, в 1756 году, была назначена новая экспедиция для описи восточного берега Белого моря, под начальством штурмана Беляева.
Беляев (имя неизвестно) – штурман, исследователь Белого моря. В 1756-57 гг. был начальником первой правительственной экспедиции (на одномачтовом боте) по описи Белого моря. Описал (вместе с штурманом Толмачевым) о. Моржовец, Мезенскую губу, Канинский берег и весь Зимний берег. Вел подробный журнал и составил точную карту описанных берегов, использовав также материалы описи 1741 г., произведенной Е. Бестужевым.
Сергей Григорьев о журнале и рукописной карте Беляева:
“Есть в журнале Беляева отдельные сведения и о Канине: города Мезени тогда еще не было, – в устье р. Мезени лежали только две слободы: Кузнецова и Окладникова (будущий город), но существует уже селение Сёмжа (4 двора) и „вокруг растет разный мелкий лес”; у Мглы береговая отмель „обнажается на 10 верст”, у Неси „на 18 верст“ а от Кривой, Яжмы и Ольховки „при описи с высоких мест и в ясное время воды не было видно”; в бухте Каменная корга есть изба и „сальные ямы“ (ямы для вытапливания ворвани)”.
“Около 1770 года появилась, рукописная карта восточной части Белого моря, пользовавшаяся одно время большим распространением среди беломорских мореходов. Карта эта комбинировала Зеефакел с русскими съемками: в ней южная часть Канинского берега – Мезеньская губа – нанесена по съемкам Толмачева – Беляева, а севернее – по Бестужеву”.
От карбаса до морских кораблей
Прежде чем рассказать про научные экспедиции на полуостров Канин, которые в основном проводились уже с XVIII века на морских судах, хочется напомнить о том, что поморы и раньше плавали “по морям океанам”. Ходили они по морю на построенных своими руками карбасах, без всяких карт, по звездам, компасу и приметам.
Одно из первых упоминаний о карбасе встречается в описи Соловецкого монастыря. В 1549 году за Соловками числилось «четыре лодьи со всеми запасами – с якори и с парусы, да карбасов больших и малых пятнадцать”.
В Поморье любое небольшое парусное судно местного производства часто называют карбасом.
Поморский карбас до середины XX в. имел свои характерные особенности. Он достигал длины до 40 футов, ширины до 7 футов и глубины до 5 футов. Грузоподъемность поморского карбаса при осадке до 2 % фута составляла около 500 пудов. Строились карбаса в Холмогорах и на Летнем берегу.
Поморский карбас имел палубу, внутреннюю и внешнюю обшивки, 2 мачты и бушприт (без кливера). Передняя мачта ставилась к голове стема, к которому и прикреплялась. На этой мачте поднимали носовой парус (прямой рейковый). Вторая мачта устанавливалась почти по середине судна (чуть ближе к корме) и также вооружалась прямым рейковым парусом. Судно снабжалось 2 помпами и якорем – кошкой весом до 8 пудов.