Автобус домчал путешественников до Деревянного причала минут за двадцать. Вход на длинный, выдающийся в море (да, Байкал тут все называют морем), действительно деревянный причал перекрывал металлический шлагбаум. У шлагбаума лежали рюкзаки, на которых сидели тоже явно не местные жители в количестве трёх взрослых и двух отпрысков мужского пола. Семья Бабушкиных готова была к путешествию в составе коренастого папы Евгения Ивановича с красивыми татуировками на открытых плечах, мамы Карины Сергеевны в широкополой шляпе в сочетании с нежно-голубым лёгким длинным платьем и их сына Юры – высокого четырнадцатилетнего подростка в модных солнцезащитных очках. Антон Кляйн оказался ниже на полголовы Егора, хоть и перешёл уже в седьмой класс, зато за его полной фигурой могли спрятаться два Кирилла. А ещё он носил очки – обычные, не тёмные. Мама Антона Мария Герхардовна была одета в походные шорты, непромокаемую ветровку и курила длинную коричневую сигарету.

Но толком перезнакомиться группа так и не успела, поскольку из-за шлагбаума вышел в ничем не примечательной одежде молодой мужчина, заглянул в свой телефон и громко спросил:

– Кто здесь Евгений Иванович Бабушкин?

– Я, – отозвался Евгений Иванович Бабушкин.

– Значит, мы с вами обговаривали в переписке финансовые и прочие детали отдыха в Приютной. Здравствуйте, я капитан катера «Нерпа» Андрей Фролов. Вся группа в сборе?

– Да вроде вся.

– Тогда прошу с вещами на погрузку, – пригласил туристов на причал капитан и открыл шлагбаум.

Глава 3. Бухта Приютная

Когда вещи были уложены вдоль бортов на носу катера, а пассажиры заняли места в большой каюте в на длинных мягких сиденьях спиной к широким окнам, капитан показал на отдельное кресло слева от себя в открытой передовой рубке:

– Кто-нибудь может сесть сюда, чтобы смотреть прямо по курсу.

Пока туристы переглядывались, не решаясь воспользоваться нежданной привилегией, Кирилл спокойно встал, прошёл мимо взрослых и прочих пассажиров, забрался на предложенное место. Мама неодобрительно покачала головой, папа ухмыльнулся в бороду, а Егор позавидовал младшему брату.

– Удобно? – спросил Кирюху капитан.

– Удобно, – кивнул тот и благосклонно распорядился. – Поехали.

– Натуральный Гагарин, – улыбнулся капитан. – Ладно, поехали.

Он нажал на какую-то кнопку, на корме медленно опустили в воду свои винты два огромных подвесных мотора («Меркюри 200», успел прочесть английское название на каждом из них Егор). Потом моторы мощно заурчали, «Нерпа» отошла от причала, выполнила манёвр мимо стоящих на якоре моторных катеров и парусных яхт, взяла курс в открытое море Байкал.

Капитан сверился с закреплённым на приборной панели навигатором и двинул вперёд рычаг мощности. Катер взревел, слегка задрал нос – не от зазнайства, а просто по своему катерному устройству – и помчался по голубой глади озера, оставляя за кормой Североозёрск и, вообще, городскую цивилизацию человечества.

«Ну что, поздравляю, приключение началось», – потрепал по голове Егора папа. Тот только кивнул: слов для описания сложных смешанных чувств восторга от скорости, совсем маленького внутреннего страха и счастья от залетавших в открытое окно брызг у него с этот момент не нашлось.

Вскоре вокруг осталась только ровная озёрная гладь, лишь где-то далеко на горизонте в синей дымке просматривались снежные вершины окружающих Байкал гор. «Баргузинский хребет, – сообщил семейству Токаревых бывалый Тимофей Олегович. – Где-то там у его подножия и будет бухта Приютная».

Мама обнимала за плечи Егора, смотревшего в окно, папа листал новости в телефоне, Вера и Ника о чём-то шептались, насколько это было возможно при гуле моторов. Анна Витальевна дремала, Бабушкины что-то рассматривали на экране семейного ноутбука. Антон Кляйн заправлялся бутербродом с колбасой, его мама читала книжку с обложкой на английском языке.