– Сейчас чаёк заварим и будем думать что на ужин приготовить, – протянул к огню мокрые красные ладони.

– Ничего не поймали? – на всякий случай поинтересовался Егор.

Дядя Тимофей отрицательно покачал головой:

– Ничего. Вода мутная, рыба не берёт. Так всегда бывает в дождь.

– А может, папа с Кириллом поймают?

– Может.

Из своей палатки подошла к костру Анна Витальевна, сняла с головы капюшон, присела к столу. Тимофей Олегович коротко глянул на неё, спросил:

– Как там Вера?

– Получше. Температура спала, только кашляет сильно.

– Таблетки от кашля есть?

– Чего тут только нет. Все же с детьми ехали, в каждой семье аптечка припасена. У нас сейчас в палатке лекарств, как на фармацевтической фабрике. Хорошо, мама Егора помогла с ними со всеми разобраться. Почти всю ночь у нас пробыла с Верой… Спасибо, Тимофей, ничего не нужно. Погоду бы. Когда уже только этот дождь закончится?

«Никогда он не кончится», – подумал Егор, но только вздохнул. Он ещё с поезда привык к постоянному присутствию в его жизни Веры-Софи, её негромкому голосу, постоянной тёплой улыбке. В общем, скучал Егор по заболевшей Вере, не появляющейся из палатки вот уже два дня. Как-то очень ему её не хватало в этой тоскливой окружающей погоде.

Дядя Тимофей только сочувственно кивнул, провёл ладонью по плечу Вериной мамы и подбросил в разгоревшийся костёр ещё одно сухое полено.

– А вот и мы! – раздался бодрый голос Карины Сергеевны. – С урожаем!

Вернувшееся «племя собирателей», как назвал своё семейство Евгений Иванович Бабушкин, предъявило публике полиэтиленовый пакет, до половины наполненной таёжной малиной.

– Заварим сегодня горячий малиновый компот, – пояснил дядя Женя. – Лучшее средство от простуды для Веры, меня ещё бабушка такими народными средствами лечила.

– Бабушка Бабушкиных, – скаламбурил Юра Бабушкин, стягивая за рукав отсыревшую изнутри непромокаемую куртку.

Ничего так получилось, Егору понравилось.

– К костру поближе присаживайтесь, грейтесь, – предложил дядя Тимофей. – Уступи место, Егор. Люди из тайги вернулись, промокли.

Егор сдвинулся дальше под тент, а мама Веры-Софи сказала:

– Спасибо вам. Пойду в палатку.

– Как она там, Анна Витальевна? – спросила тётя Карина.

– Ничего, спит сейчас. Обе спят вместе с Никой.

Егор посмотрел, как мама Веры застёгивает за собой вход в палатку и поинтересовался у Юры:

– Не страшно было? Говорят, медведи малину очень любят.

Юра Бабушкин неопределённо пожал плечами, а его мама призналась:

– Очень страшно. Мы всё время громко разговаривали, кружками бренчали, свистели в свистки как могли.

Тимофей Олегович одобряюще кивнул, а дядя Женя добавил:

– И перцовый баллончик у каждого, на всякий случай, – достал из кармана металлический флакон опасного репеллента с ярко-красным колпачком, поставил на стол, спросил. – Света так и нет?

Дядя Тимофей отрицательно помотал головой, а Евгений Иванович безнадёжно подтвердил:

– Мы там на сопку повыше поднялись, пока тропа была. Пытался опять спутниковый телефон включить – бесполезно.

– И фонарики по-прежнему не работают, – за стол подсели Кляйны.

Мария Герхардовна показательно понажимала на кнопку бессмысленного теперь налобного фонаря, положила его на стол. А Антон сказал:

– И ридер не включается. Ну, книжка такая электронная, – ответил на невысказанный вопрос Егора. – Я только сейчас про неё вспомнил, достал из рюкзака. Нет, тоже не работает.

Антон снял очки, стал протирать запотевшие стёкла.

– Чем в палатке занимался, если не читал? – спросил его Егор.

– Ничем, спал, – без затей улыбнулся тот.

Без очков лицо Антона Кляйна выглядело непривычно, безоружно, что ли.