Труп мозгла и после смерти издавал цветочный аромат, и затянутые полупрозрачной пленкой глаза источали власть и силу. Щипач прав. Такими зубами не под силу порвать яремную вену жертвы, мозглы пожирали добычу заживо. Жертва умирала долго, предвкушая близость неминуемой кончины, не в силах освободиться от магнетического взора бездонных синих глаз.

– На меня не действует власть мозглов! – торжественно объявил Алексей.

На удивление, такая версия пришлась товарищу по душе. Он понимающе кивнул.

– Ты шибко сильный, бродяга! – сказал он с уважением.

Лис нетерпеливо скулил, оглядываясь на деревья.

– Брыль считает, надо спускаться вниз.

– Ты чуял жабу? – уклонился Щипач от ответа.

– Видел. И что?!

– Она глядела нам вслед… – голос горбуна благоговейно дрожал.

Этерийцы отличались повышенной мнительностью. Широкую грудь Щипача украшали многочисленные амулеты, висящие на шнурках.

– Мозглы идут по нашему следу. – Сказал Алексей. – У нас мало времени.

– Там нет владений Сестринского Хряща! – твердил свое Щипач.

– Если хочешь, ступай на восток. До Сунгиря отсюда рукой подать.

Алексей был наслышан про поселок сатов Сунгирь. Там правил старейшина Бугран из рода Волка. Про его жестокое отношение к инородцам ходили легенды. Это был властный человек и недалекий. Он вынужденно мирился с подчинением Верви. Население Сунгиря насчитывало полторы тысячи воинов. Противостоять набегам мункатов с таким войском было невозможно, а для откупа у местного старейшины не хватало золота. Заключенный союз давал возможность совместно отбивать атаки степняков, но лишал амбициозного правителя независимости. Он вымещал властолюбие на неполноценных полукровках и пленных дулебах. Этерийцы обходили за версту Сунгирь, а упоминание имени Буграна вызвала у горбуна дрожь в коленях.

– Можно кругом пройти… – пробормотал он.

– Кругом не пройдешь. Самый короткий путь тот, что прямой.

Щипач подозрительно всматривался в темень оврага.

– Покалечимся…

– Все хорошо будет! Пару шишек набьем!

– Будь по-твоему! – вздохнул горбун.

– Вперед!

Лис помчал по крутому склону, Алексей прыгнул следом, пружинисто приземлился на ступни, и пробежал вниз, кувырнулся дважды. Спустя минуту он стоял на дне оврага. Наверху темнела маленькая фигурка горбуна. Алексей сложил ладони рупором, и громко прокричал.

– Прыгай живо, кость тебе в горло!

Щипач охнул, покачнулся, и прихрамывая, побежал по склону. Алексей недоуменно смотрел на товарища, не понимая причин такой неуклюжести. Наконец горбун остановился, и рухнул на бок. Из его бедра торчала стрела.

– Потерпи…

Алексей осторожно выдернул острие стрелы из раны, Щипач скрипел зубами и тихонько ругался. Рана была не опасна, наконечник повредил мягкие ткани. Этериец достал из сумки бальзам, полил ранку, перетянул ногу лоскутом ткани, припал к фляге, и жадно пил воду.

– Кость в горло!

Брыль потянул носом, негодующе фыркнул.

«Это твоя стрела, Левша!»

– Та, что я в болото уронил?

Лис тихонько зарычал. Вот и не верь после такого в приметы! Жаба была огромной, круглые глаза навыкате сверлили беглых. По ранней весне чешуя пресмыкающихся изобиловала липкой слизью. Саты смазывали наконечники стрел такой слизью. После ранения конечность начинала сохнуть. Алексей вытер кровь с наконечника стрелы охапкой травы, спрятал в колчан. На востоке забрезжил рассвет.

– Идти можешь?

Щипач поднялся на ноги, прихрамывая, шел вперед, оставляя косолапые следы босых ступней в глине. Впереди простиралась чужая земля. Опасная, манящая, таинственная. Гасли звезды на небосклоне, таяла луна. Синь горизонта сменил малиновый свет. Первые лучи солнца тронули верхушки деревьев, запели птицы. Новый день уверенно вступал в свои права.