Каникулы с чертёнком Ольга Коротаева

1. Глава 1

Я вошла в свою комнату и, рухнув в кресло, выдохнула. Выжила! Поверить не могу, но, кажется, я выиграла этот раунд у чертовки. Да, обойти ловушки было непросто, но я добралась сюда. Конечно, утром Анне Васильевне придётся и макароны с лестницы убирать, и сушить мокрый ковёр в холле, зато я сейчас сухая, и в моих волосах не торчат спагетти!

Осознав, что едва-едва избежала очередного позора, я посмотрела вверх и с удовольствием расхохоталась: не так-то ты и хитра, девочка! Могла бы привязать верёвку, которая удерживала ведро с водой, за диваном, я бы не заметила её да получила холодный душ. А кастрюля со спагетти на приоткрытой дверце? Это же классика жанра!

Ох уж эти дети богачей! Считают, что им позволено всё. Полная безнаказанность! И, конечно же, Лев Сергеевич снова промолчит. Лишь посмотрит на дочь строго, а Маргарита распахнёт свои голубые глазёнки и, приняв личину милого ангелочка, плаксиво пожалуется, что злая няня наговаривает на невинное дитя, чтобы привлечь внимание её великолепного отца. Ведь, как известно, в дом Лаврентьева молодые девушки приходят работать лишь для того, чтобы окрутить миллионера.

Я закрыла глаза и, скрипнув зубами, постаралась успокоиться. Меня точно прокляли! Права была Люська, а я не поверила подруге. А как ещё могло случиться, что красавец-босс вдруг превратился в льдосердечное чудовище, а его милая дочурка обрела черты исчадия ада?! Ну ничего, я справлюсь! Не будь я Корнеева. Одолею всё, что ещё придумает голубоглазая чертовка, продержусь ещё… Сколько там осталось?

Открыла глаза и посмотрела на календарь, что висел на стене. Фото «Ласточкиного гнезда» всегда придавало мне сил и напоминало о важной цели: окончить университет и устроиться детским психологом в реабилитационный лагерь Крыма. И никакие неприятности не остановят меня на пути к мечте! От месяца «небольшой подработки», которую навязал мне ректор, осталось всего… двадцать семь дней! С трудом сдержав приступ паники, я с усилием улыбнулась. Не сметь поддаваться унынию! Если ты не сможешь справиться с собственными проблемами, как сумеешь помочь детям?

Итак, третий день моей работы закончен, можно побаловать себя душем и одной серией какой-нибудь комедийной жвачки. Вспомнив о личной ванной комнате, улыбнулась. Это просто космос! Как бы то ни было, дом Лаврентьевых невероятно комфортный. «Комната», которую отвели для меня, скорее напоминала номер в шикарнейшем отеле. Разделённая небольшими перегородками на три части: гостиную, спальню и ванную — она была эргономична и оснащена новейшими техническими приспособлениями.

Поэтому даже мысль о душе, где можно было настроить и массаж, и пенный поток, и даже воспользоваться цвето — и ароматерапией, расслабляла. А потом я плюхнусь на эту огромную кровать с удивительным матрасом, ночь на котором дарит глубокий сон, и утро встречу новым человеком с верой в себя и счастливое будущее!

Приняв решение, привстала… чтобы вновь упасть в кресло. Что такое? Ноги не держат? Попыталась подняться, но снова не смогла выбраться из кресла. Едва не застонала от бессилия: моя одежда накрепко прилипла к обивке, которую чертовка с невинным взглядом щедро намазала клеем!

Я услышала противный звук и заскрипела зубами: только этого не хватало! За три дня девочка сумела изучить привычки новой няни и тут же принялась играть на нервах. И это Маргарите удавалось гораздо лучше, чем пиликанье на чёртовой скрипке, которая сейчас и зазвучала, окончательно выбивая меня из строя. Наверняка девчонка обманывает, что хочет стать великим музыкантом, а инструмент мучает лишь для того, чтобы выжить из дома очередную «охотницу за папиными деньгами».

Прижав ладони к ушам, я зарычала и рванулась так, что разодрала одежду, и, освободившись, резко поднялась. Остатки платья остались на кресле, а я, мечтая съездить в город и купить беруши, потопала в угол, где была ванная. Сделала шаг и неожиданно ощутила, как стопа заскользила. Ноги разъехались, и я, едва не сев на шпагат, взмахнула руками и машинально за что-то ухватилась.

Раздался звук, будто это «что-то» обломилось, а сверху на меня обрушилось белоснежное шипящее безумие. Он нескончаемыми волнами заливал меня и всё вокруг. Чертыхнувшись, я потёрла лицо и посмотрела на свою руку: в ладони лежал кусок металла. Похоже, я сломала душ! Попыталась закрыть кран, но кнопки на нажатия не реагировали, и через несколько секунд пена заполнила полкомнаты. Ароматное мыло было везде, включая мои рот и глаза, которые уже слезились и страшно чесались.

Не вытерпев, я бросилась к выходу. Лев Сергеевич, как всегда, задерживался на работе, и я успею умыться в его комнате. Чтобы в одном белье, эротично прикрытом хлопьями пены, спуститься по лестнице и вымыться в комнате прислуги, я даже не думала. Я же не хочу свернуть себе шею? Возможно, именно этого добивается голубоглазое исчадие ада.

Пробираясь по коридору на ощупь, я жмурилась от зудящего мыла и твердила про себя: двадцать семь дней! Продержись ещё двадцать семь чёртовых дней! Под дикие звуки истязаемой скрипки распахнула дверь в комнату хозяина и, быстро сориентировавшись, направилась к перегородке. У меня за подобной была скрыта ванная, поэтому я надеялась, что и тут так же.

Протянула руки и, окунув их под прохладные струи, наконец умылась. Ещё и ещё раз сполоснула глаза и только затем удивилась, что вода уже включена. Ноги приросли к полу, по телу пробежались молнии, а спину сковал ледяной ужас. Хозяин уже дома? И он принимает душ! Отняв дрожащие руки от лица, подняла глаза и уставилась на спокойно наблюдающего за мной Льва Сергеевича. Не так. На абсолютно голого Льва Сергеевича!

Вода бежала по его широким плечам и могучей накачанной груди — не знала, что у босса такое красивое тело! — блестящими ручейками стекала по поджарому животу и, очерчивая узкие бёдра, струилась по мощным ногам, чтобы сбежать в многочисленные отверстия поддона.

Я моргнула и, осознав, что только что медленно и пристально рассматривала мужчину с головы до ног, сглотнула и с неискренней улыбкой произнесла:

— Добрый вечер.

Лаврентьев приподнял тёмные брови и, окинув меня ироничным взглядом, уточнил:

— Добрый вечер — это приветствие или предложение?

— Что вы имеете в?.. — опешила я и, вспомнив, что стою перед ним в мокром полупрозрачном белье и в ароматной пене, будто большое сладкое пирожное, поспешно замолчала. А что он ещё мог подумать?

Босс шагнул ко мне, и я, отступив, поспешно проговорила:

— Это не то, о чём вы подумали!

Поскользнулась и, ощутив себя в мужских объятиях, зажмурилась и затараторила ещё быстрее:

— У меня сломался душ, а пена сильно щипалась. Я только хотела умыться! Из-за проклятой скрипки не услышала, что вы дома.

Не дождавшись ответа, приоткрыла глаза и посмотрела на мужчину. Вниманием тут же завладели его правильные черты лица, блестящая загорелая кожа, привлекательный прищур стальных глаз. Заметив, как изогнулись в лёгкой улыбке приоткрытые губы босса, замерла от ужаса. Как оправдаться? Я же не навязывалась, но со стороны всё выглядит именно так. Что делать? Оттолкнуть? Убежать? Да, так и надо поступить. Немедленно! Но я продолжала стоять, пялиться на мужчину и слушать биение собственного одичавшего от ужаса и трепета сердца, бешеный стук которого, казалось, даже заглушил чудовищные звуки скрипки.

Снова посмотрела на приоткрытые губы Льва Сергеевича и нервно облизала свои. Босс, нависая надо мной, спросил:

— Вы всегда принимаете душ в белье?

— Ч-что? — икнула я и почему-то кивнула.

— Понятно, — спокойно проговорил он и холодно предложил: — Если не собираетесь меня соблазнять, тогда, может, отпустите?

Я растерянно посмотрела на свои пальцы, которые вцепились в мужские плечи. Когда я успела ухватиться за него? Выпрямилась и, отдёрнув руки, отступила от Лаврентьева. Босс потянулся ко мне, словно хотел по голове погладить, и я с трудом удержалась от ненормального желания слизнуть с кожи его предплечья капельку воды. Хорошо, что не сделала этого! Мужчина не собирался дарить мне ласку, он лишь взял полотенце, которое лежало в шкафу за моей спиной.

Пока Лаврентьев оборачивал бёдра мягкой махровой тканью, я вдруг словно проснулась и, резко отвернувшись от мужчины, цапнула с полки второе полотенце. Обмоталась им и, не оборачиваясь, проговорила:

— Извините за вторжение. Моя комната полна пены, и я…

— Хотели бы остаться в моей? — саркастично хмыкнул Лаврентьев.

Я подавилась концом фразы и закашлялась, а босс, подхватив меня под локоток, потянул к двери.

— Любовь Алексеевна, — тоном, не терпящим возражения, проговорил он, — я предупреждал вас, что не потерплю ни прогулок по дому голышом, ни попыток пробраться ко мне в спальню.

— Да я и не собиралась! — едва сдерживая слёзы от обиды, воскликнула я.

— Утром, перед тем как уйти, загляните в мой кабинет за жалованьем, — беспощадно произнёс босс.

— Да послушайте же! — возмутилась я. — Минутку! Я и не думала соблазнять вас. Это Маргарита облила кресло клеем, и я…

— Так во всём виновата моя дочь? — резко остановился он, и от ледяного взгляда мне сделалось не по себе.

Я готова была себе язык откусить: ну почему не сумела сдержаться?! Мелкая проказница добилась своего, и моя репутация разбита на осколки, а я ещё масла в огонь подливаю. Нужно немедленно что-то придумать, иначе меня выставят из этого дома, и всё рухнет!