– А что же мой обидчик будет делать до дня суда? – Голос Стасиппа дрожит от волнения.

– Обидчик твой пребудет под арестом. Полис приставит к подсудимому десять жезлоносцев.

– Самых лучших приставите? Днём и ночью его будут сторожить? – вопрошает богач.

– Да, отмеченных по службе приставим для надзора днём и ночью. Прости, Стасипп, меня ждут важные полисные дела. – Проговорив, магистрат поворачивается спиной к богачу и удаляется в буле.

Богач провожает Лага ненавидящим взглядом. Шепчет дорийской колонне:

– Македоняне проклятые! Спесивые грабители. Что есть у вас, кроме гордости и дерзости? Дерда, Дерда, как же ты нужен мне сейчас! Базилевс Евтидем, услышь меня, возвращайся в Бактры поскорей, мой покровитель, разгромим осиное гнездо в буле.

Выговорившись и успокоившись, Стасипп подзывает к себе слугу-казначея. Вдвоём хмурые мужи, не отзываясь никоим образом на приветствия, покидают агору, отчаянно спеша по направлению к восточным воротам из Бактр.

Вечер того же дня

– Вельможа, к нам снова гости. – Лисандр докладывает по-военному строго от ворот.

Аргей в пурпурных одеждах, в пурпурной кавсии, при фибуле стоит на кресле перед Алкестой, что с нитками и иглой в руках занята ремонтом краёв церемониальных одежд. Дева в чёрном вздрагивает, с вопросом смотрит снизу вверх на вельможу.

– Спрячься, – командует Аргей, указывает на женскую половину дома. – Не бойся, тебя не выдам.

Алкеста бесшумно исчезает. Аргей спрыгивает с кресла. Лисандр открывает ворота. За воротами мужи, в парадном-белом, их двадцать или даже тридцать, в руках у них корзины со съестным. Аргей выходит к гостям. Положенные приветствия пришедшими не произносятся. Невежливость взаимная. Молчит и хозяин дома. Мужи пристально разглядывают широкие золотые полосы на хламиде Аргея, затем фибулу с барельефом Селевка Филопатра.

– Как обращать нам к тебе? – прерывает затянувшееся молчание муж благообразный, лет тридцати пяти, видом софист-мудрец, при блестящей лысине.

– Аргей, сын Ореста, друг базилевса Селевка, – подсказывает гостям Лисандр и следом представляется и сам: – Лисандр, сын Исмения, каллиграф из Маргианы, верный товарищ и оруженосец.

Мужи в белых длинных одеждах переглядываются. Благообразный муж первым из гостей приветствует Аргея:

– Хайре, проксен базилевса Селевка!

– Хайре! – многоголосо позади благообразного мужа.

Аргей в ответ поднимает правую руку. Мужи проходят во внутренний двор.

– Мы отцы мальчиков, тех самых, которых ты бесстрашно спасал в палестре. – Благообразный муж представляется: – Тимасий, сын Этеоника, почётный гражданин Бактр, предводитель влиятельной гетерии торговцев маслом. Я знал твоего отца, Аргей.

Мужи называют свои имена, филы, демы, гетерии, фиасы и даже эрании29, в которых состоят. Пришедшие с дарами – деловые граждане Бактр, большинство из которых Аргей видит впервые и потому для лучшего запоминания македонской привычкой не стесняется переспрашивать о родителях и фратриях, в которых состоят пришедшие. Пришедшим есть что рассказать о предках. Завязывается приятная беседа. Гости и хозяин размещаются в андроне, кто в кресле, кто на ложах, кто на скамьях, принесённых из кухни. Тимасий демонстрирует хозяину дома принесённую амфору, с гордым видом указывает на нарисованное красной краской клеймо в виде ромба со стрелой по центру.

– Хвалюсь! Моё самое лучшее вино! Клеймо моё подделывают завистники. – Обернувшись к Аргею, улыбается во весь рот. – Я, археранист эрании Диониса, почту за честь угостить спасителя моего сына. – И умело откупоривает амфору ножом, взятым из рук Лисандра. – Не все, кто хотел, смогли прийти, потому как присутствуют на похоронах погибших детей. Отцы погибших придут к тебе завтра почтить тебя за свершённое возмездие, то их слова.