– Не знал о сватовстве, – Бормочет Кекроп. Юноша пребывает в полном замешательстве, растерян, в недоумении потирает лоб рукой. Едва слышно шепчет: – Отец, отец, как ты мог так подло поступить со мной!

– Ну и страшилище тебе досталось!

Мрачный Кекроп вздрагивает, пристально смотрит на Лаодику. Лаодика сияет от радости.

– С виду хороша девица, но вот характер вздорный у неё. Любит досадить своим подругам. Злопамятна. Хитра на выдумки. Как выиграет в пари, так непременно ей приз подавай без промедлений. Обид на Аттиду у нас не счесть. Тебя, несчастного, взнуздает крепкой рукой. Прощай, холостяцкая свобода! Ждут тебя, жених, суровые конюшни.

Юноша медленно приходит в себя. Не попрощавшись, быстро удаляется прочь. Девы тихо смеются ему вслед.

– Он приставал ко мне, как в прошлый раз. Теперь ты мне веришь? – Лаодика ставит кувшин себе на плечо.

– Теперь охотно верю. – Филилла провожает взглядом удаляющегося богача. – Подруги не придут, их обеих матери не выпустили из домов.

– В следующий раз приду я к фонтану с рабыней. Скучно было без тебя одной стоять и слушать чужие разговоры. – Лаодика протягивает Филилле округлый свёрток.

– Что это? – Филилла вспоминает про свой пустой кувшин.

– Конфета для тебя. Знала я, что они не придут. Наша дружба закончена. – В голосе Лаодики слышится грусть.

– Да, дружбы прежней нет, – соглашается Филилла. – Смотри, Кекроп возвращается.

– Гнев разум помутил. Прошу прощения. – И в этот раз Кекроп напорист. – Не попрощался с вами я.

– Я не обиделась на вас. У вас хлопоты теперь поважнее каких-то ничего не значащих прощаний. – Лаодика не смущается юноши. Филилла молчит, ловит каждое слово старшей подруги.

– Лаодика, вы удивительно красивы. Прекрасно воспитаны. Я… я… я это вам хотел сказать. Позвольте, я понесу вашу ношу. – Кекроп краснеет и пытается снять кувшин с плеча девы. Ему удаётся перехватить ношу со второй попытки.

– Как многим вы уже сказали подобную лесть? – отзывается Лаодика, подмигивает подруге.

– Не лесть, то моё искреннее признание. Я честен с вами. – К Кекропу возвращается утраченное самообладание. Юноша даже пытается улыбаться.

– Вас проводить до дома вашей невесты Аттиды? – шутливым тоном предлагает Лаодика. – Я в нём бывала неоднократно.

– Отец сейчас в поместье, но по возвращении я обязательно допрошу родителя с пристрастием.

– Вы будете пытать огнём своего отца? – с неподдельным ужасом вопрошает Лаодика.

– Нет, что вы! – Юноша прижимает к груди бронзовый кувшин. – Но если правда то, что вы мне сообщили…

– …Поднимете руку на беспомощного старика? – обрывает Кекропа с той же интонацией в голосе Лаодика.

– …Помолвке не бывать! – спешит опровергнуть предположения юноша и добавляет с укоризной: – Отец мой не беспомощный старик. В его руках есть сила. Ему недавно сорок два исполнилось.

Девы молчат.

– Меж нами, отцом и мной, был заключён уговор: родитель-де мой без моего на то желания не будет заключать брачного соглашения. – Кекроп вступает в откровенность с незнакомыми девами. – Убедил родителя, что трезв умом и могу самостоятельно сделать правильный выбор.

– А что значит «сделать правильный выбор»? – уточняет ласковым голосом Лаодика. Дева поощряет Кекропа сладкой улыбкой. Юноша гордо отвечает:

– Хотел бы я составить партию с аристократкой из рода очень известного. Моего состояния достаточно, чтобы поддержать аристократию средствами.

– Вы хотели сказать «состояния вашего родителя»? – елейным тоном уточняет Лаодика.

– Единственный сын я у отца, других детей нет. Был брат младший у меня, но бедняга умер в детстве от простуды.

– На что готовы вы пойти ради невесты-македонянки? – вступает в разговор Филилла. Лаодика благодарно касается рукой руки подруги.