На обочинах, то там, то здесь, едва ли не вплотную спинами к проходящей технике – группы сидящих на корточках афганских мужчин. Мне они напоминают наших российских голубей, плотными кучками греющихся зимой на люках теплоцентрали. Удивительно, но здесь на корточках сидят все! Причем где угодно, в самых неожиданных местах! Вот один даже угнездился на придорожном километровом столбике! Каким-то чудом держа равновесие, он, как на насесте, горным орлом, свысока поглядывает на своих соплеменников.

Афганцы мне нравятся. Красивый народ! Черноволосые, с правильными европейскими чертами лица и с каким-то внутренним достоинством во взгляде. Встречаются и рыжие. На рыжего пацана его сверстники, «подкалывая», смеясь, показывают пальцем: «инглиси» (т. е. англичанин). Тот тоже смеется в ответ: привык. Да и мы смеемся, глядя на такого «родственничка». Почему-то нас здесь упорно принимают за англичан. Только и подходят с вопросом: «инглиси?» Мы отвечаем: «Русские!» Те, не понимая, таращят глаза. Для них все белолицые – англичане. Только потом узнаем, что мы, оказывается, «шурави» (советские).

Везде нас встречают очень хорошо. А может, действительно, все уверены, что мы англичане? Вот на дороге останавливается встречный шикарный «мерседес». Из машины выскакивают по-европейски одетые парни и девушка. Все приветливо машут нам руками, а девушка радостно прыгает, хлопая в ладоши. Наверное, тоже приняли за англичан…

Бойцы на броне улыбаются и приветливо машут в ответ. Отвечаю с достоинством и я. В душе – гордость. Мы, воины великой страны, пришли на помощь маленькому народу, мечтающему вылезти из вековой нищеты…

Идем ходко, но машины частенько ломаются. С ними разбирается техническое замыкание. Ломаемся и мы: летит шланг высокого давления, гонит масло. Быстро меняем и – вперед, на Кандагар! Обедаем на ходу. Все очень просто: горяченького хотите? Пожалуйста! Берется баночка сухпая «гречневая каша с бараниной», вскрывается, спрессованное содержимое пару раз протыкается ножичком, и – в моторный отсек, на раскаленный двигатель. Минут через пятнадцать все шкварчит, аппетитно попахивая гречкой пополам с бензином. Чай в фляжке – тоже туда. И вот уже пьешь горячий чаек с сухариком. Милое дело!

Самое главное и сложное при длительном марше – не спать самому и не дать заснуть водителю. Бодрящее ощущение новизны пропадает, и накатывает усталость. Все чаще вылезаю на броню посидеть на ветерке. Помогает мало. Пейзаж убаюкивает унылым однообразием, словно едешь по кругу в карусели: равнина, горы, речка. Речка, горы, равнина. А перед глазами торчит все та же, набившая оскомину серо-зеленая корма идущей впереди машины. Сонную атмосферу усиливает сладко храпящий за спиной десант.

Уже ночь на дворе, а мы до сих пор не на месте. Перед глазами – бесконечная черная пустота дороги. Неожиданно, сосны с обочины выскакивают на дорогу и быстро несутся на нас! Таращу глаза: «Что за черт?!» Глядь, а водила-то спит! Куда ты, мать твою?! Рву руль на себя, и мы еле отворачиваем от оврага. Бросает в жар. В лицо как кипятком плеснули, вспотели даже пятки, но дрема проходит напрочь! С двойным усердием вглядываемся в ночь.

Вот – мост через реку. Слева, на возвышении, в голубых фонарях – красивый ресторан. Вдалеке, чернеет каменной громадой элеватор. Наверное, окраины Кандагара. Город спит. Улицы хорошо освещены. На главной – вполне европейские в 2–3 этажа дома. Мелькают вывески на английском: HONDA, SALEM… Проходим круглую площадь. Вокруг какого-то обелиска стоят старинные пушки. Миновали город. Может, это был не Кандагар?