В начале апреля бета-троица развернулась в мою сторону. С какого рожна, не знаю. Все началось с того, что Николаева спросила:

– Ариш, можешь подойти к Чистым прудам часам к пяти?

– Могу.

– Тогда до встречи.

Николаева улыбнулась и поплыла к окну. Там уже стояли Корнюшина с Вяльцевой. С трудом скрыв радость, я вернулась в класс. Люська на перемену не выходила, поэтому о разговоре с Николаевой не подозревала.

К пяти часам дня я подошла к Чистым прудам. Николаева была уже там. Одна, что обрадовало.

– Надеюсь, нам удастся поговорить, – улыбнувшись, сказала она.

Я посмотрела по сторонам. По дорожке шли мамаши с колясками, на лавочках сидели пенсионеры.

– Ты есть «ВКонтакте»? – спросила Николаева.

– Нет.

– Почему?

– У меня уже был негативный опыт общения в социальной сети.

– У меня тоже, – вздохнула Николаева.

На некоторое время между нами повисло молчание. Каждый думал о своем. Наконец Николаева сделала вступление:

– Люблю весну. Мать-мачеха вдоль дорожки… – И, не договорив, спросила: – Ты бы хотела со мной дружить?

Сердце ухнуло вниз, и я прохрипела:

– Но у тебя есть Ира и Таня, а у меня – Люська.

– Вяльцева с Корнюшиной мне надоели, – ответила Николаева. – Одни и те же разговоры. А мне хочется новых отношений. Искренних.

«С чего это она разоткровенничалась?» – подумала я.

– Сначала было интересно. Согласись, Ирка с Танькой – прикольные. А потом мне надоело.

– Почему?

– Попадись на язык, съедят. А я – не злая. – Бросив на меня взгляд, Николаева продолжила: – Но сразу трудно порвать, ты же понимаешь. Помнишь, как в «Маленьком принце»? Мы отвечаем за тех, кого приручили. Вот я и подумала: хорошо бы подружиться с тобой. Ты – романтик, а я обожаю романтиков. Они всегда интересно живут. А у меня – проза. Душно и противно.

Здесь надо сделать пояснение. Это сейчас я рассказываю с некоторой долей иронии, а тогда… тогда мне казалось, что на мои плечи опустилось счастье. Большое и светлое. Мне предлагают дружбу. И кто? Глава бета-троицы.

«Вот подружусь с Николаевой, – думала я, – научусь подчинять мальчишек, красиво говорить, загадочно молчать. Словом, производить впечатление. А что плохого? Девушка должна уметь производить впечатление. А мы с Люськой этого совсем не умеем. И все потому, что никто не учил».

Взяв меня за руку, Николаева заглянула в глаза.

– Ну как? – спросила она. – Дружим?

– Дружим, – ответила я.

– Вот и отлично. Но наша дружба должна быть тайной. Согласна?

Я кивнула.

«Пусть будет тайной, я не возражаю».

Глаза Николаевой сверкнули, как звезды. Реально сверкнули.

– А как сохранить дружбу в тайне? – спросила я.

– Мы будем переписываться. Если тебя нет «ВКонтакте», давай писать друг другу в чате фейсбука?

– Не хочу, – твердо ответила я.

– Тогда можно писать эсэмэски. Или письма.

– Лучше уж письма.

– Идет, только напиши первая.

Николаева продиктовала адрес, потом взглянула на часы и заторопилась.

– Извини, – улыбнулась она. – Скоро мама придет, а у нее нет ключей.

– Тогда пока, – сказала я.

Перемены последовали на следующий день. Только не те, на которые я рассчитывала.

16 апреля

Лиза, привет!

Вчера с Люськой ходили в парк. Встретили Ветерка с Дюковым. Они собирали мать-и-мачеху, а по дороге домой рассказывали анекдоты. Дурацкие, на мой взгляд. Договорились встретиться сегодня вечером.

16 апреля, вечер

Ариша, привет!

Видела вас. Мы тоже гуляли в парке. Я, Вяльцева и Корнюшина. Подходить не стали. Чтобы не мешать свиданию. Похоже, ты Ветрову нравишься. А он тебе?

17 апреля

Мы с Сашкой знакомы тринадцать лет, так что у нас – дружеские отношения. Мы жили в одном доме, в одном подъезде и ходили в один детский сад. В детсаду Сашка с Дюковым любили играть в футбол. И меня брали с собой. Поставят на ворота и носятся – голы забивают. Давно это было. С тех пор мы редко гуляем вместе. Все некогда. К тому же я записалась в секцию фигурного катания, Ветерок – в музыкальную школу. Но он мне всегда нравился. Веселый, симпатичный. И поет хорошо.