Антон Альфредович лгал: он очень хотел, но не мог позволить себе вывести любовницу из-за кулис. При всей головокружительной крутизне он был не из тех «новых русских», которые свободно имеют любовниц, чтобы с ними, а не с женами появляться в определенных кругах. Антон Альфредович в своем кругу мог появляться только со своей женой, иначе он этот, предназначенный для карьеры, круг просто бы утратил, потому что не владел ситуацией настолько, чтобы окружающие пели ему гимн «Боже, царя храни». Это еще было впереди. А сейчас преуспевающий, с виду, адвокат болезненно ощущал свою ущербность – зависимость от авторитета жены и ее семейства. Эти «новые русские», которые к нему часто обращались за помощью, могли позволить себе много больше, чем он: их жены мирились даже с любовницами. Его жена мириться с любовницей не станет. – «Их карьера и моя – разные вещи, – убеждал он себя. – Моя репутация должна быть незапятнанна». – Лене же он говорил, что бережет нервы своих дочерей. Конечно, о дочерях он говорил совершенно искренне, и Лена не могла ему не верить. Но вторая правда – страх перед женой – была от нее скрыта. Она не должна знать о его ущербности. Для нее он – эталон «нового русского», лучший адвокат Украины, снизошедший к ней с небес в своем благодетельстве. И поэтому она не имеет права задавать вопросы о его жене таким тоном. Надо ее основательно проучить. Иначе эта девчонка скоро сядет на голову и начнет диктанты диктовать.

– Что ты так на меня смотришь? – спросила Лена.

Антон Альфредович покраснел, будто его застали на горячем. Задумавшись, он не заметил, что в упор смотрит на Лену, а такая потеря контроля над собой была ему не по душе.

– Так о чем ты хотела со мной поговорить? – профессионально перевел стрелки адвокат.

– Не знаю, как начать, – нервничала Лена. – У меня одноклассник влип, то ли подрался по пьянке, то ли украл что-то, не знаю. Думала с тобой посоветоваться, а он позвонил, прямо перед твоим приходом, якобы все уладилось.

– И моя помощь не нужна?

– Пока не нужна.

– Значит, ты зря оторвала меня от работы?

– Извини, но вечером… я же тебе сказала, я уезжаю.

Ему было приятно, что она нервничала. Наложница обязана бояться своего хозяина и трепетать под его взглядом.

– Мне не нравится, что ты уезжаешь. Сегодня вечером ты должна быть у меня, – строго сказал Антон, решив не откладывать воспитание наложницы на «потом».

– Антон, но так получилось. Я действительно не могу, – подняла Лена на него незнакомый: то ли измученный, то ли виноватый взгляд.

Долгожданный звонок мобильного телефона прервал диалог.

– Антон Альфредович, вас ждут, – сказала трубка голосом Марины.

– Мне пора, – обрадовался преуспевающий адвокат.

– Антон, я не смогу прийти, – размеренно произнесла Лена.

– Хорошо, – строго смилостивился повелитель, – завтра вечером и никаких «но». Это надо мне, значит, так и должно быть.

– Почему?

– Еще и потому, что мы давно не были вместе.

– Четыре дня.

– Давно, – жестко повторил Антон. – И вообще приятно, когда все хорошо.

– А у тебя сейчас все хорошо?

– Да, сейчас у меня все хорошо, – посмотрел Антон Альфредович на мобильник, лежащий на столе рядом. – И скоро будет еще лучше, – добавил уверенно. – Поэтому я требую завтра быть у меня. Если не будешь, я сам приеду за тобой. Давай адрес подруги.

– Нет-нет, – поспешно сказала девушка, – не надо. Завтра я обязательно буду. Сегодня нет, а завтра – да. – И подняв глаза, добавила уже тоном любовницы: – Ты же не хочешь, чтобы нас вычислили?

И опять Антон Альфредович ощутил яд, но не в мягко-вкрадчивом тоне, а во взгляде. – «Видно она хорошо подсела на эту волну, – отметил он про себя. – Что ж, надо будет окунуть ее с головой в холодную воду. И не только в воду, но и в грязь, с тем чтобы раз и навсегда показать: кто есть кто. Необходимо жестко разрешить эту проблему, дабы никогда больше не вылетали из нее подобные шпильки».