– Нельзя сдаваться! Должен быть выход! Самый крошечный шансик!

– Ну, вообще-то я тут кое-что подумал, – неуверенно промямлил кот. Так и знала, что он что-то знает да молчит!

– Ну, говори! Говори скорей!

– Только нужно оружие. Пойдем!

Он мотнул головой, мол, давай за мной, и скрылся в кустах.

– Зачем? Ты хочешь напугать Файку? Или отбиваться от нее?

Но Вовка уже трусил далеко впереди. Он привел к канализационному люку, поцарапал лапой крышку.

– Приподними.

– Я тебе Геракл что ли? – огрызнулась Алена. Но крышку попыталась сдвинуть. Она на удивление легко поддалась. Кот юркнул вниз и вытащил пластмассовый пистолет.

Аленка чуть не взвыла от разочарования. Вовка – глупый заколдованный ребенок. Да, он просидел здесь четыре года и много чего насмотрелся, и, по сути, они ровесники. Но он ничему не учился и остался все тем же первоклассником! Ему все игры. Машинки-пистолетики. Казаки-разбойники. А у нее нет времени на игрушки, надо выбираться отсюда поскорей!

И тут девочка услышала. Звук нарастал, явно приближаясь. Кто бы мог подумать, что можно так радоваться тарахтению мотора! Во двор въехала машина-«буханка». Белая с красными крестами, она отчетливо, как подсвеченная, была видна в темноте. Зачем-то объехала двор по кругу и с жутким скрежетом затормозила у аленкиного подъезда. «Скорая»! Ух, как Алена бежала! Быстрей, чем на школьных соревнованиях.

Когда она оказалась у машины, с водительского места уже спрыгнула немолодая, но стройная и ярко накрашенная врач.

– Помогите, пожалуйста! – завопила Алена, вцепляясь в рукав белого халата. Даже сквозь ткань она чувствовала, какая холодная у медика рука.

– Поможем, поможем, милая, – заворковала врач. Одной рукой (на другой все еще висела Алена) она с трудом стащила из кабины чемодан с крестом. Бухнула его на асфальт, аж земля содрогнулась, и лязгнуло так, словно чемодан был набит железяками.

– Сейчас поможем, – она направилась к подъезду, волоча за собой девочку и чемодан. Доктор просто взялась за ручку двери, и замок щелкнул, открываясь. Аленка чуть не запрыгала от радости!

– Что ж ты, детка, гуляешь так поздно, папочку заставляешь переживать, а у него сердечко шалит, – бормотала тетка. – Сейчас мы и папочке поможем. С сердцем шутки плохи.

– Фтой! Ни ф мефта! – раздалось сзади.

Алена и врач обернулись. Вовка держал зубами пистолет и целился.

– Фтоять! – повторил он. – Отойди от нее!

Медик распахнула дверь, красный, дребезжащий, как от перегорающей лампочки, свет разлился вокруг.

– Иди-иди! – она силой заталкивала Алену внутрь.

– Фтреляю! – проорал кот и правда нажал на курок.

Яркая пулька со стуком ударилась в теткину щеку. От неожиданности или от удара, но врач разжала руки. С резиновым скрипом растянула в улыбке алые губы, кожа на щеках собралась плотными складками, и стало видно, что пулька оставила на щеке серый след, как будто разбила глазированную поверхность.

– Ай-яй-яй, какие непослушные детки, – пропела доктор, погрозила коту пальцем и снова потянулась к Аленке. Девочка отступала, а руки врача (или кто это был?) протягивались все дальше и дальше, пальцы с алым маникюром шевелились, как водоросли под водой. Кот снова бабахнул из пистолета, на этот раз попав в висок. Отлетел еще кусок глазировки.

Тетка скорчила обиженную мину, распласталась по стене дома, из-под халата вытянулась еще одна пара босых ног.

– Бессовестные! – заявила она, – кто вас только воспитывает! И поползла вверх, перебирая шестью конечностями.

– Сссст – чпок – ссст – чпок, – слышалось оттуда.

Аленка замерла под козырьком подъезда. Кот, не выпуская пистолета из пасти, следил за теткой, поднимая взгляд все выше и выше. Наконец, звуки стихли и, совсем запрокинув голову, он выплюнул пистолет и сказал: