Мертвенно-бледное лицо Файки дрогнуло и расползлось в злорадной улыбке. Аленка в ужасе отшатнулась. Когтистая рука задернула штору, но немигающие глаза смотрели сквозь тонкую ткань. Пятясь, Алена отошла шагов на десять (занавеска больше не двигалась) и только потом повернулась и побежала к фонарю. Она укрылась в зарослях, не попадая в круг желтого света.

Так вот кто все это устроил. Взрослые не раз говорили, что Безумная Файка – ведьма. Неужели правда?

Заросли зашевелились, и не успела Аленка сбежать, как из них неторопливо вышел дворовый кот Вован. Ленивое и всеми любимое создание, местный хозяин и смотритель. Алена, как и многие здесь, подкармливала его, потому Вован относился к ней благосклонно. Что-то мурмяфкнул и потерся пушистой щекой о коленку. «Вовчик, котик мой хороший, ты-то меня видишь, правда? – взвыла Алена, обняла живое и мягкое тепло и вот тут-то разревелась от души. Кот вел себя по-джентельменски: терпел, не вырывался.

– Ну ладно, ладно, чего ты, – пробурчал он снисходительно, – да не плачь.

– Что?

Неизвестно, кто был ошарашен больше. Равное удивление отразилось на зареванном лице и усатой морде. С полминуты они молча пялились друг на друга. Потом одновременно начали:

– Ты говоришь?

– Ты понимаешь?

– Но ведь…

– Но как же…

После долгих удивлений и восклицаний выяснилось следующее. Вовка оказался существом весьма разумным и умел говорить вполне сносно. А когда Аленка привыкла к его подмяукивающей речи, поняла, что он вовсе и не кот.

– Разве ты не помнишь меня? Я стоял рядом на линейке в первом классе с таким огромным букетом. И моя мама все волновалась, то забирала его, то снова отдавала.

Если честно, Алена смутно помнила мальчика с букетом. Так много новых впечатлений и лиц окружали ее в тот день.

– А куда ты потом исчез?

– Сюда, – Вовка развел лапами, словно предлагая еще раз осмотреть темный двор. – После линейки меня отпустили гулять. Мы играли в прятки, я залез за куст шиповника и случайно сломал пару веток. Ведьма прокричала какие-то слова, облила меня водой, а ночью я оказался здесь. Котом.

– Подожди-подожди, – Алена пыталась сосредоточиться и посчитать в уме, – получается, что ты… ты здесь…

– Уже четыре года, – подтвердил кот и шмыгнул носом.

Они помолчали. Вовус, наверно, вспоминал ту первую ночь в кошачьем обличье, а Аленка лихорадочно думала, как вернуться домой. Уже целая вечность прошла с тех пор, как она проснулась на улице.

– А почему ведьма меня ни во что не превратила?

– Она каждому придумывает свое наказание.

– Утро почему-то не наступает.

– Тогда и не наступит. Она заперла тебя в одном часе, из которого теперь не выберешься.

– Что же делать, – девочка снова заплакала, и кот сочувственно потопал лапой по плечу. – Я знаю! Я пойду к Файке и попрошу нас расколдовать!

– Не вздумай! – кот замахал лапами, как испуганная тетенька. – Я было сунулся, так еле лапы унес.

Вовка уверял, что нападать ведьма не станет. Однажды заколдовав ребенка, она теряет к нему интерес. Аленка сидела на качелях и бездумно возила ногой по песку. Кот развалился рядом. Снова гудел далекий поезд, прошел еще один заколдованный час. Пустые окна таращились со всех сторон.

– Нет, я все-таки не понимаю, – Алена не могла просто смириться со своей участью. – Зачем она это делает? Какой ей прок с того, что ты стал котом, а я просижу всю жизнь на качелях?

– Пр-р-росто она нас ненавидит, – благодушно разъяснил кот, – мы шумим, игр-раем, стучим мячом ей по нер-рвам. А заколдованные будем вести себя тихо.

Вовка деликатно не смотрел, как девочка размазывает слезы по грязным щекам. Значит, всю жизнь проведет она здесь, на этой площадке за час до рассвета? Не закончит школу, не выйдет замуж, не побывает в космосе? Родители с ума сойдут. Как жили эти годы Вовкины родители? А она еще винила папу во всем. Он придумал бы, как расколдоваться. Папа все умеет. Он был на настоящей войне, прыгал с парашютом, а теперь летает инженером-наладчиком на огромных космических кораблях. Однажды он заблудился в пещере. Его искали 4 дня, и никто уже не надеялся найти, а на пятый день он сам вышел к людям. Папа всегда повторял: «Нельзя сдаваться».