Да, я немного боялась вот такого Костю, но то, что сейчас происходило со мной, явно не имело никакого отношения к страху.

6. Шесть.

Ближе к вечеру папа, как обычно, вернулся с работы. Я в это время убиралась на кухне. Папа заглянул ко мне, чтобы проверить, всё ли в порядке, а затем отправился навестить своего больного друга. Минут через десять я услышала шарканье комнатных тапок и заметила, что папа с Костей отправились в сторону беседки, расположенной напротив ореха и окруженной пышными кустами сирени.

Наблюдая за ними из окна кухни, я поймала некоторую удивительность ситуации. Еще днем Костя давился собственной болью и старался унять крики, что раздирали его горло. А уже вечером спокойно сидел в беседке, неторопливо курил и что-то пил. Наверное, папино вино. В конце концов, на плече осталась не просто царапина, а след от огнестрельного ранения! Но судя, по грудному смеху, что моментами доносился из беседки, это ранение Костю ни капли теперь не волновало.

Когда со всеми домашними хлопотами на кухне было закончено, я хотела уйти к себе в комнату, но почему-то в последний момент остановилась. Снова послышался глубокий грудной смех. Возможно, это было неправильно и даже не совсем красиво с моей стороны, но я решила аккуратно выскользнуть из дома. Удобно уселась на крыльце и тут же была «атакована» лаской Спартанца. Так даже лучше, он мог послужить моим надежным прикрытием.

Моментами я позволяла себе украдкой посматривать в сторону беседки. Несмотря на то, что там, судя по веселым звукам смеха, царила непринужденная атмосфера, Костя всё равно выглядел уставшим.

По-хорошему, мне бы стоило зайти в дом и забросить весь сегодняшний день в самый дальний уголок своей памяти. Как я поступала со многими другими, что были способны причинить боль. Мы с Костей едва знакомы. Он очевидно всё еще женат. А даже если и нет, то между нами существовала далеко немаленькая пропасть под названием «разница в возрасте». Но даже не в этом дело. А в том, что Костя жил в том мире, где можно было спокойно «поймать» пулю.

Я не знала, что с ним случилось, зато знала и видела другое. Этот человек сам стал другим. И пусть я его толком не знала, но тот его взгляд, в который я так неосторожно влюбилась — исчез. Погас. И причина для такой перемены явно была очень серьезной. Для такой дурёхи как я в жизни Кости не нашлось места, даже если бы на его пальце не блестело обручальное кольцо.

Мне стоило бы вести себя разумней и просто уйти. Не вмешиваться туда, куда меня никто не просил, как и говорил отец. Но… Я всё равно продолжала сидеть на крыльце и почесывать между ушами Спартанца.

— Да, было время, — долетел до меня обрывок фразы, брошенный Костей. — Жаль, Олежа, что ты дальше не захотел со мной идти.

— Ну это ты у нас всегда был спортсменом, — посмеиваясь, ответил папа. — А я всё в книжки нос утыкал. В охранной сфере от меня толку мало было бы.

— Зато латаешь профессионально.

— Да и потом, туда-сюда Иля родилась. Я был нужен своей семье, а вот это всё, — папа сделал неопределённый жест рукой, вероятно, имея в виду ранение Кости, — совсем не для меня.

— Ну да, — Костя опустил голову, поэтом разглядеть его эмоции я не смогла, зато заметила, как опустились его плечи. Здоровое уж точно. — Ты у нас мужик умный. Даже если слабину даешь всё равно потом в руки себя берешь. Это охренеть какое редкое качество. Знаешь, я даже завидовал из-за этого тебе иногда. Раньше ни о чем не жалел, а теперь…, — Костя не закончил фразу, только налил себе еще вина и выпил одним глотком. — Ну а твоя, что? — спросил он после паузы. — Нет ее?