Пока отец кормил Спартанца, я суетилась на кухне и мысленно выстраивала план своих дел на сегодня. Нужно было убраться в курятнике. Он у нас крошечный, да и кур осталось всего штук пять, не больше. Раньше отец стремился, чтобы у нас были и свои поросята, и кроли, и утки, и даже несколько овец. Но за всем этим нужно было следить и ухаживать, да и финансово довольно хлопотно. Я училась в городе, поэтому физически не смогла бы отцу во всем помогать. Со временем он всех распродал и оставил лишь кур. Идея построить зимний сад и баню полностью вытеснила прошлое стремление стать фермером. Да и дела на работе стабилизировались, поэтому не имело смысла разводить скот, так как выручка от него существенно ничего не меняла. И я выросла, поэтому могла о себе позаботиться уже самостоятельно, что исключало многие дополнительные растраты из родительского кармана.

— Уже проснулась? — спросил папа, заглянув на кухню.

— Да. И у меня уже всё готово. Завтрак и обед разложила по отдельным контейнерам. На прошлой неделе ты говорил, что сегодня у тебя планируется загруженный график. Решила подстраховаться.

— Спасибо. Дел сегодня действительно невпроворот. В первой половине дня придется с овцами повозиться. Потом осмотреть коров. Несколько должны вот-вот отелиться, но у одной есть осложнения. Уже предвижу дополнительный геморрой для себя. И, как обычно, он случится ночью.

— Пааап, — протянула я.

— А иначе, дочка, это и не назовешь, — развёл руками папа. — На закуску вечером еще нужно заняться заключением пригодности мяса для пищевых целей. Если раньше десяти вернусь домой, уже будет огромная удача.

— Пап, ну ты же не один там работаешь. Можешь просто распределить нагрузку.

— Ну, во-первых, ко мне направили в подчинение тех, кто еще вчера был студентом. Не знаю, чему их там учат, но они все как дети малые. Над каждым надо отдельно стоять. Во-вторых, в некоторых вопросах проще самому всё проконтролировать, чтобы потом не пришлось переделывать и тратить впустую время, — папа, как мальчишка, ловко умыкнул у меня прямо из-под ножа кружочек колбасы. — Когда Костя проснется, накорми его и смени, пожалуйста, повязку. Я не успею.

— Хорошо, — кивнула я и ощутила отголосок волнения.

— Илька, ты у меня настоящее золото, — отец забрал все подготовленные контейнеры с едой и быстро поцеловал в лоб.

Как только он уехал на работу я, не оставляя для себя ни единой лазейки для рефлексии, связанной с Костей, поспешила заняться курятником. Он был крошечным и в целом довольно аккуратным, поэтому выпустив кур я быстро справилась с уборкой и пособирала яйца.

Крепко сжав край передника, в котором лежали яйца, я засеменила в сторону дома. На пороге уже сидел Костя и неторопливо курил. Он держал сигарету большим и указательным пальцем, периодически выпуская вверх дым. Заметив меня, Костя скользнул по моей фигуре взглядом, в котором не получилось уловить ни одной определенной эмоции.

На секунду я даже остановилась и почувствовала себя так, словно ко мне прикоснулись каменные пальцы, согретые солнечными лучами. Эта «каменная» ассоциация у меня возникла из-за невозможности прочитать эмоции Кости. Я могла только гадать, о чем он думал. Безусловно, он был живым. Костя двигался, дышал, разговаривал. Но на дне черных зрачков плескалась пустота, будто внутри он уже давно умер.

— Доброе утро, — поздоровался со мной Костя. Он снова затянулся, выпустил на этот раз дым вперед и продолжил рассматривать меня.

— Доброе, — ответила я. — Папа уже на работе. Я сейчас быстро организую для нас завтрак.

— Не торопись.

Я крепче стиснула свой передник и почувствовала, что начала смущаться под прицелом такого пристального взгляда. Еще и глупое сердце ускорило свой темп, будто нашло вескую причину для радости.