– Молчи, Воробей, отлежись пока… – Вася повернулся ко мне, как и остальные «волкодавы». – Объяснишь?

– Ты закрыл мне дверной проём, оттуда выскочил Воробей, я не успевал тебя прикрыть. Вот и… – я указал на пытающего подняться поручика Воробьёва.

– Хорошо, – кивнул Васильев. – Подробности выспрашивать не буду, но полковнику доложу. – В ответ я только пожал плечами.

Через десять минут Воробей окончательно пришёл в себя и объяснил, что забежал в комнату, из которой были слышны звуки схватки, а потом наступила темнота… На состоявшемся чуть позже разборе тренировки оказалось, что я раз за разом бил с огромным запасом все мыслимые и немыслимые нормативы по зачистке дома.

– У меня так вообще сложилось впечатление, что мы Камня только тормозим, – высказался Феофан, в миру поручик Феоктистов. – За ним надо двоих на «подбор» посылать, если не троих. А может, и просто всем подразделением идти.

Потом я отдельно подошёл к Воробью и извинился за досадное недоразумение, на что он неожиданно попросил научить «этому приёму». Подтянувшиеся остальные «волкодавы» всем своим видом тоже выразили заинтересованность в изучении нового.

– К сожалению, не могу, – развёл я руками. – Тайна рода… – объяснил, не став уточнять, какого именно.

Да и как мне им сказать, что те же самые Романовы сами плохо представляют, о чём идёт речь, и пользуются родовым архивом.

Коллеги разочарованно повздыхали и разошлись.

– Пошли, Камень, полковнику сдаваться… – усмехнулся Васильев. – Он тебе быстро про тайну рода пояснит.

Орлова мы застали на полигоне в обществе Вяземской, которая очень эмоционально и в красках описывала всю пропасть в подготовке присланного женского контингента:

– Да из них половина на полосе в норматив не укладывается, Иван Васильевич! – услышали мы издалека. – Я в шестнадцать быстрее была! С рукопашкой полная беда! А доспех? Скорлупа яичная! Понабрали, тоже мне!

– Вика, Вика, успокойся! Всё не так плохо! Не сгущай краски, я тебя очень прошу!

– И ничего я не сгущаю! Всё так и есть!

Перепалка прекратилась, как только они заметили нас.

– Что, Васильев, Камень опять начудил? – вздохнул Орлов.

– Да, Иван Васильевич, – кивнул тот.

– Ведьма, иди дальше зачёты принимать. И без лишней жестокости там! Поняла?

– Да, Иван Васильевич, – кивнула Вика и, уходя, послала мне воздушный поцелуй, но так, чтобы никто не видел.

– Докладывай, – опять вздохнул Орлов, обращаясь к Васильеву.

Надо отдать должное штаб-ротмистру, отозвался он о моей «работе» только в самых лучших выражениях. Не стал скрывать и свою «промашку» с этим дверным проёмом.

– А потом повеяло от Камня чем-то, и Воробей на полу без сознания лежит… Мы его вынесли на улицу, там он и отошёл, – закончил Васильев.

– Понятно. Свободен, – кивнул полковник. – И?.. – спросил он меня, когда штаб-ротмистр удалится на достаточное расстояние.

– В первый раз такое получилось, Иван Васильевич, – честно признался я. – Подробностей рассказывать не буду, надо самому понять, что произошло и с чем это едят.

Орлов разглядывал меня с минуту, потом сказал:

– Хорошо, Алексей. Учитывая твой особый статус, отложим этот разговор на потом. Сейчас иди в столовую, пообедай, и в тир. После занятий в пятницу ждём тебя на пару-тройку часов тренировок. И не влипай в неприятности!

Уже вечером, когда мы с Прохором выехали с базы корпуса, воспитатель спросил:

– Что там опять у тебя произошло? Просто с Викой успел парой слов перекинуться, она и сказала, – пояснил он. – Кстати, Ведьма наша обещалась сегодня приехать. Так что случилось?

Пришлось рассказывать.

– Повторяюсь, конечно, но я тебя на полном серьёзе бояться начинаю, твоё императорское высочество! – хмыкнул Прохор. – Получается, самую настоящую монстру воспитал, на свою голову! Что Орлов?