Высокий парень и неприметная девушка из самого темного угла встали и вышли из класса.

– Дальше. Закатов и Сибирцева в магазин.

Я не знала что делать, поэтому Лев схватил меня за руку и потащил к выходу.

– Не тормози, иначе накажет.

Очередной выговор? Напугали. Хуже уже не станет, я и так на самом дне.

Я плелась по улице до супермаркета, выясняя что нам придется делать, что мне говорить, и как себя вести. Да, я зла, но я хочу попасть выше. Сначала стоит выяснить правила, а уж потом как их нарушать. Или использовать себе во благо.

– Привет, мам.

Лев обнял женщину с кассы.

– Это Злата, ее отправили к нам в класс.

– Очень приятно, а я Татьяна Александровна, мама Льва. Как тебе школа?

Она так мило улыбалась и с такой добротой смотрела на меня, что я не смогла начать жаловаться, как обычно, и ответила, что все хорошо.

Татьяна Александровна отправила нас в подвал со списком ящиков, которые мы должны поднять наверх и разложить на полках.

– Интересно, это эксплуатация детского труда? Я могу вызвать полицию?

– Не, не можешь. Тут телефонов нет.

Мы шли по темной лестнице вниз, отчего-то выключатель сделали не у входа, а в конце спуска.

– Это у нас нет, а у взрослых-то есть.

– И у них нет.

– Ты шутишь? Да кто на такое согласится по своей воле?

– По своей, наверное, те, кто любит науку, а кто-то, как мама, не совсем по своей.

– Это как?

– Они сильно ссорились с отцом. Он ее бил. Вот она и придумала решение – спрятаться тут. За стеной, с охраной, где нас кормят и есть где жить.

Я не успела ответить. Лев включил свет и принялся болтать о коробках, продуктах, и о том, что и куда положить. Пришлось подключаться, тем более что он старался подсунуть мне самые легкие и маленькие ящики. А мне бы хотелось доказать, что я хоть и с пятого этажа, но могу быть своей и первому.

Я хватала все, что под руку попадется. Если могла, носила две коробки или три. Да и мысли, которые разрывали череп с самого переезда, немного стихали.

Мы раскладывали продукты, протирали полки от пыли, мыли пол. В конце концов Лев ушел в какую-то подсобку попить чая, его мама разговаривала с покупателями, если их можно так назвать, а я копалась с упаковками печенья, которые не ложились так, как на картинке в брошюре с рекомендациями.

– Это что еще такое?

Тяжелый черный ботинок пнул пустой ящик так, что он врезался в бок.

– Осторожнее!

Надо мной нависал охранник с брезгливой гримасой на лице.

Я вскочила и попыталась поправить одежду, пока он осматривал меня.

– Это, по-твоему, нормально? Как ты выглядишь?

– Как?

– Тупая? Что с прической? Почему такая лохматая? Ты же девушка, как не стыдно!

– Я просто носила…

– Фу! Еще и футболка грязная. Ужас какой-то. Тебе самой не противно людям показываться?

Я пыталась не заплакать, но получалось плохо, казалось, вот-вот слезы польются. И я увидела маму. Она неспешно шла с корзинкой вдоль рядов и выбирала овощи.

– Мам! Мама!

Охранник открыл рот, чтобы поругать меня за прерванный разговор, но тут заметил на ней светло-бежевый халат с большой вышивкой кальмара, которую делали, видимо, только для работников лаборатории. Не знаю на каких этажах живут охранники, но точно ниже нас. Потому что он тихо прошипел мне, что будет за мной следить, и быстро ушел вглубь магазина.

Я так расстроилась и напугалась, что бросилась к маме, раскинув руки.

– Мам…

Она сделала пару шагов ко мне, тоже начала поднимать руки, но вдруг отшатнулась. Ее лицо за пару секунд побелело.

– Это что?

Она ткнула пальцем рядом с моей ключицей.

– Что? Где?

Я вспомнила.

– Это, мам, так получилось, что…

– Понятно. Чего-то такого я от тебя и ожидала.